«Этим летом на соседней даче умер отец мальчика, с которым я подружился. Он умер неожиданно, говорят, от разрыва сердца, за ужином, а утром мы еще все вместе играли в волейбол. У нас и у них всю ночь никто не заснул. А бабушка хотела, чтобы я успокоился, и утешала меня, что все люди когда-нибудь умрут, ничего тут не поделаешь. И потом, через несколько дней, когда я успокоился, то подумал: если все умрут, то и я тоже. Но поверить в это не мог и не могу сейчас. Объясните мне, почему я не верю, что я умру, хотя умом понимаю, что не верить в это — нелепость?»

В письмах детей что ни строка, то вопрос: «Должен ли человек удовлетворяться духовным бессмертием или желать и физического?», «Как научиться читать, чтобы лучше понимать жизнь?», «Не убивает ли сейчас наука искусство?», «Как научиться узнавать лучшее в человеке?», «Что делать, если я уверен, что полностью отличаюсь от тех, кто жил до меня?», «Если я тоже личность, отчего не чувствую в себе никаких талантов?», «Можно ли из литературы узнать, в чем смысл жизни?»

«Моя старшая сестра в десятом классе полюбила студента. Когда она уже поступила в институт, они должны были пожениться. Папа хотел подарить ему к этому дню охотничье ружье, он его уже купил, но они не поженились. Мне объяснили, что сестра его разлюбила, но я этого не понимаю. Куда же ушла любовь? Одна моя подруга говорит, что любовь выдумали поэты, на самом деле ее нет. Я с ней не согласилась не потому, что сама уже любила, а потому, что не могу поверить, что это можно выдумать. А теперь думаю: может быть, в самом деле выдумали ее?»

И опять вопросы: «Почему я редко испытываю чувство удивления?», «Почему в будущих столетиях мне легче увидеть себя, чем в минувших?», «И я тоже бессмертен?», «Почему…»

На эти «почему» наверное не сумеют ответить и тысячи умных, талантливых писателей и философов. Может ответить на них лишь сама жизнь, ее разнообразие, ее мудрость. Она научит и любить, и удивляться, и понимать себя. Но разве это необозримое, как океан, понятие «жизнь» не обнимает и философию, и литературу, и искусство? И разве не обнимает оно не только сегодняшнюю действительность, но и то великое, что некогда было?

Когда я говорил, что ответит жизнь, то имел в виду соединение собственного духовного опыта, рожденного действенным, осмысленным существованием, борьбой за улучшение мира, с духовным опытом веков и поколений, запечатленным в философии и искусстве. Я и поставил перед собой задачу: в меру сил научить читателя с первых лет жизни (конечно, речь идет о сознательной жизни) понимать, ценить этот второй, не собственный опыт и, соединяя его постепенно с первым, собственным, чувствовать в себе все большее богатство. Я верю, что наступит минута, когда «собственное» будет неотличимо от «несобственного» и тебе покажется, что ты любил Джульетту, переплывал с Колумбом океан, шел с декабристами в ссылку, — и это тебе поможет никогда не утрачивать достоинства и мужества, быть Человеком в совершенно реальной сегодняшней жизни.

Я расскажу о моем опыте узнавания — и живых сегодняшних людей, и великих образов литературы и искусства. Опыт этот заключает в себе и горькие уроки — с одного из них я и начну повествование, — и радостные открытия.