— Мошенничество, — парировало я.

— Могу его вернуть и расплачивайся сама, — невозмутимо предложил он.

На это ответить было нечего. Вздохнув, я набрала код и открыла подъезд. Мы вошли, а затем я поднялась на нужный этаж, попросила Шеддара постоять на лестничном пролете ниже и позвонила в дверь квартирной хозяйке. До сих пор я считала, что мне не повезло, ведь владелица квартиры, проживающая на четыре этажа выше, в любой момент могла заявиться и проконтролировать, как именно я арендую ее имущество, но сейчас я надеялась разжиться информацией. Ведь если все то время, что встречалась с Даррелом, я проживала в своей прежней квартире то… это добавит новых вопросов.

Позвонив в дверь и надеясь, что Анна Викторовна на месте, я постаралась изобразить улыбку, хотя веселиться совсем не хотелось.

— Марина?

Высокая, чуть полноватая, Анна Викторовна была бойкой женщиной и предпочитала держать руку на пульсе всего происходящего. Она сдавала мне квартиру, доставшуюся ей по наследству, и была единственным добытчиком денег в своей большой семье. Женщина тащила на своей шее диванного мамсика в роли мужа, великовозрастного дитятку собственного производства, умудрившегося жениться сразу после школы и заделать двоих внуков, сноху, пребывающую в вечном декрете, а еще собаку и двух кошек. Признаться, я ее побаивалась, причем по вполне понятной причине, но три месяца назад у нас были вполне ровные отношения. Я вовремя платила аренду, не шумела, гостей не водила и при необходимости помогала Анне Викторовне в чем могла. Но сейчас мне прежде всего надо было выяснить, проживаю ли я в ее квартире или нет. Продолжая улыбаться, я поздоровалась, решив пойти извилистым путем.

— Анна Викторовна, вы волосы в другой цвет покрасили? — радостно пошла в наступление.

То, что хозяйка только что покрасилась, причем самостоятельно, было видно по линии волос. Да и сам оттенок… Такой «баклажан» можно увидеть только в первые несколько дней после окрашивания, потом цвет смывается. А если припомнить, что она каждое раз пробовала новые оттенки, вопрос не должен был показаться ей странным.

— Мариночка, глазастая ты моя. Да, вчера. Мне идет?

— Очень, — это была ложь во спасение, хотя да, мне было стыдно.

— Так, а ты что опять в таком виде?

— Да вечеринка у друзей была, не успела переодеться, — демонстративно махнула рукой, хотя внутри все замерло, да и вопрос места моего проживания все еще оставался открытым.

— Смешные вы, — фыркнула она. — Нет бы в ресторан сходить, а небось по лесам бегали в виде эльфов? Хелловин-то осенью.

— Грешна, — рассмеялась я. — Внепланово получилось, да.

— Ладно, дело твое, — хмыкнула она, а затем обернулась назад, вышла вперед и прикрыла за собой дверь. — Тут к тебе менты приходили. Точнее, спрашивали, проживаешь ли здесь. Но я не стала с ними даже разговаривать, сказала, что ничего и никого не знаю. Влипла во что?

У меня перед глазами замелькали черные мушки, а дыхание перехватило. К такому я оказалась не готова. Да, я не была здесь прописана, потому что хозяйка предпочитала не сообщать о своих жильцах, чтобы не платить налоги, но сдуру на допросе назвала свое фактическое место жительства.

— Менты? — «искренне» удивилась я.

— Точнее, один. Пришел, без формы, ксиву под нос сунул и решил допрос устроить, но меня не прошибешь… Так, ты мне зубы не заговаривай, — стала серьезной она.

— А как хоть выглядел?

— Высокий, чернявый… Марина.