— Так всегда и бывает перед свадьбой…

— Вовсе нет! Все дело в нем! Сегодня утром, на той тропинке, он едва не сбил меня с ног и растоптал бы конем, если бы не вступилась Джоан. И все потому, что я спросила, почему он не отправится в погоню за нападавшими, — горячо объявила девушка, не стыдясь кривить душой перед отцом. Следовало бы, конечно, упомянуть о том, что Вулфрик понятия не имел, кто она. Но к сожалению, отец оказался слишком проницательным.

— Он принял тебя за мальчишку, Мили, и к тому же простолюдина. Сама знаешь, как поступают с крестьянами, посмевшими дерзить господам. Иногда и за меньшее вешают. Так что он оказался довольно милостив, да к тому же все-таки не ударил тебя.

— И ты готов позволить ему бить свою дочь? — гневно вспыхнула Милисент.

— Сомневаюсь, что он пойдет на это, — отмахнулся Найджел, — и по чести говоря, дочка, это ты то и дело стараешься бросить ему вызов. В конце концов дело твое: если предпочитаешь миру и спокойствию скандалы и драки, так тому и быть.

— Я вообще не желаю его видеть! И хочу выйти замуж за Роланда Фитц-Хью из Клайдона! Мы знакомы с детства и успели подружиться!

— Сына лорда Ранульфа?

— Именно.

— Разве он не один из ленников Гая де Торпа?

— Да, но…

— И ты стремишься выйти замуж за вассала, хотя могла бы обвенчаться с сыном сюзерена и наследником графа? Не будь дурой, Мили!

— Не стань ты другом графа и не спаси ему жизнь, вряд ли бы меня посчитали достойной невестой для его сыночка!

— Тем более есть причина гордиться. Он сам предложил этот брак, и было бы тягчайшим оскорблением отказаться! Тебе следовало бы радоваться тому, что когда-нибудь станешь графиней.

— Зачем мне титул, когда вся моя жизнь превратится в ад? Именно этого ты хочешь для меня? Обречь на многолетние муки?

— Нет, я думаю только о твоем благоденствии, Мили. И не сомневаюсь, что ты будешь счастлива, как только отрешишься от глупой уверенности в том, что не сумеешь полюбить Вулфрика. Поверь, у тебя просто нет причин его не любить.

У Милисент так и чесался язык открыть отцу истинную причину ненависти к Вулфрику, ухитрившемуся за несколько секунд прикончить ни в чем не повинную птицу и едва не искалечить ее хозяйку. Но поскольку отец до сих пор не подозревал о случившемся… Зачем она просила Джоан занять ее место, пока три месяца не вставала с постели?! Теперь отец ни за что не поверит, что она так долго болела, а если и поверит, встанет на сторону Вулфрика, утверждая, что тогда он был совсем мальчишкой и должен быть прощен за детские грехи.

Поэтому она привела другой аргумент, не столь правдивый, который, однако, посчитала достаточно веским:

— Я не могу любить Вулфрика де Торпа, потому что питаю глубокие чувства к Роланду и только с ним буду счастлива. Он станет добрым мужем. Таким же снисходительным, каким был ты, отец.

Найджел медленно покачал головой.

— Ты говоришь о детском увлечении. Это не любовь…

— Неправда!

— Да ведь ты не видела его почти два года… Я хорошо помню его приезд сюда. Чудесный парень. Такой учтивый, вежливый и неглуп. Его манеры безупречны. Не сомневаюсь, что он станет снисходительным мужем. Но я оказал тебе плохую услугу своим попустительством. Сейчас тебе необходима строгость. Пора тебе смириться с тем, что ты родилась женщиной и рано или поздно должна стать женой и матерью и вести себя как подобает. Или ты намерена позорить меня до конца дней моих?

Милисент побледнела. Отец никогда не говорил с ней в подобном тоне… нет, это не совсем так… Он много раз твердил, как ему неудобно из-за ее выходок, однако она не принимала его слов всерьез и предпочитала идти своей дорогой.