Он повернул голову и прохрипел:

— Даже тебе?

«Какой бы ни была цена…»

— Если поможешь мне найти кое-что, я освобожу тебя от уз, когда твои услуги станут не нужны. И ты сможешь сделать со мной все, что пожелаешь. Во всяком случае, попытаешься.

Ианта ведь уже не глупая девчонка, которую он очаровал в ту далекую ночь равноденствия. Теперь она умеет за себя постоять.

Похоже, Ретберн задумался. Тигриные глаза внимательно следили за тем, как тени рассеиваются от ее прикосновений.

— Две недели службы.

Этого должно хватить.

— Поклянись, что свяжешь себя узами, когда мы покинем это место.

— Клянусь своими способностями, что соглашусь на обряд. Я не причиню вреда ни тебе, ни твоим близким и буду повиноваться всем приказам.

Ианта с облегчением вздохнула. Слава богу. На глазах выступили слезы, но она не могла показать, насколько нуждается в его помощи.

— Я согласна.

Она легко прижалась ртом ко рту Ретберна, снимая клятву с его языка и забирая себе.

Обещание ужалило губы, выступившая кровь смешалась с клятвой Ианты и пролилась ей на язык. Значит, Ретберн не совсем обессилел. Она ощущала его мощь, пульсирующую под кожей.

— Я буду служить тебе две недели. Распорядись ими с умом. А теперь давай уберемся отсюда ко всем чертям.

***

Горячая вода. Боже милостивый. Люсьен прижал к лицу мягкую мочалку, стирая остатки крема для бритья. В зеркале отразились гладкие порозовевшие щеки. Но и они не смягчили его жесткие черты: острые скулы и золотистый лихорадочный блеск глаз. Да и тело не лучше. Худое и крепкое, сплошные мышцы. Теперь Люсьен напоминал тигра в клетке. Бедлам его изменил.

Кожи коснулась энергия заклинаний, витавшая комнате, и он вздрогнул.

Люсьен изменился не только физически…

Поездка в экипаже до апартаментов мисс Мартин была ужасной. Яркий свет, резкие звуки рожка омнибуса и приглушенные крики. Пришлось задернуть штору и зажмуриться, чтобы не видеть луча, которому удалось проникнуть в экипаж. Три месяца в темной одиночной камере сделали Люсьена жутко чувствительным. Мир был слишком ярким, слишком громким, полным звуков, резких запахов и пронзительных воплей вперемешку с невнятной болтовней.

Когда мисс Мартин вопросительно посмотрела на Люсьена своими опасными голубыми глазами, он молча оскалился в ответ. «Верно, дорогая. Ты хотела безумца — ты его получила».

Натянув рубашку, которую ему принес один из ее слуг, он вспомнил о том, каким был раньше. Тот человек стал незнакомцем. Люсьен долго возился с пуговицами, но наконец сумел их застегнуть. Создание в зеркале менялось на глазах, напоминая того, прежнего мужчину.

И все же… не того. Ему уже не стать прежним.

Он поверил человеку, которого всю жизнь звал отцом, и вот что из этого вышло. Люсьен согласился на ключевые узы, и те позволили лорду Ретберну завладеть его способностями ради определенного ритуала. И только поэтому Люсьен остался жив. Не в силах сопротивляться ошейнику, с помощью которого лорд Ретберн его контролировал, он был вынужден против собственной воли призвать демона. Вот почему в итоге его посадили, а не казнили.

В голове пронеслись обрывки воспоминаний: жуткая самодовольная улыбка демона, когда Люсьен произнес те проклятые слова, пока лорд Ретберн управлял им, как марионеткой. Люсьен боролся. «Нет… нет, я не стану ему это приказывать! Я не прикажу убить Верховного!» И осознав, что иначе не освободится, он произнес роковую фразу: «Я приказываю тебе убить моего отца».

Конечно, Люсьен имел в виду лорда Ретберна.

Демон улыбнулся, растянув уродливые губы и показывая острые зубы:

— Как прикажете, господин.