— Конечно.

Джо положил авторучку на стол и взглянул на книгу.

— Это его рукопись в переплете, — громко объявил он то, что и так с первого взгляда было ясно. — Похоже на то, что как раз ее редактировал, потому что всюду видны поправки ручкой. — Он умолк и пробежал глаза­ми по рукописи, беззвучно шевеля губами. Потом вполголоса прочел: — «В окрестностях Западного Лондона перелеты Atropos L. начинаются в период...» — Джо поднял голову и взглянул на Паркера, который глядел на него, стоя неподвижно и скрестив руки на груди. — Интересно, да? Я думаю, что такой специалист, как сэр Гордон, прекрасно знал, в какой период начинаются перелеты Atropos L. в окрестностях западного Лондона.

— Ради Бога, о чем ты говоришь? — Паркер подошел и заглянул Алек­су через плечо.

— О том, что я удивлен, почему сэр Гордон прервал именно в этом месте. Как видишь, это последняя поправка в рукописи. Все указывает на то, что он дочитал текст именно до сих пор и хотел вписать это предложе­ние, но что-то помешало ему, и он его не закончил...

— Ну-у... — Паркер взял в руки авторучку. — Может, просто, не успел сделать этого перед смертью?

— Вот-вот. Но мне представляется несколько неправдоподобным, чтобы он остановился, не закончив предложение, отложил авторучку и совершил самоубийство. Как ты думаешь?

Заместитель начальника криминального отдела, не отвечая, вынул свой блокнот и быстро написал в нем лишь одно слово: «Убийство!!!» Поставив последний восклицательный знак, он поднял авторучку, осмотрел стальное перо и сравнил обе записи.

— Да, это те же чернила, светло-зеленые.

Будто не слыша его слов, Алекс закрыл рукопись и прочел надпись на наклейке, находящейся на середине верхней стороны плотного переплета:

Гордон Бедфорд.

СТРАНСТВИЯ ATROPOS L.

(Попытка определения характерных черт явления

на основе исследований, проведенных в 1956—1961 гг.)

Джо положил рукопись на стол, точно на то место, откуда ее взяли, посмотрел на покойного, который сидел теперь со слегка отклоненной головой, глядя в пространство неподвижными, сощуренными в страшной усмешке глазами.

— Бабочки и кредиты... — Алекс внимательно вглядывался в лицо покойника. — Он похож на такого, каким и был: спокойный, сдержанный, культурный англичанин, человек порядочный, честный и солидный. Этот выдающийся подбородок свидетельствует об убеждении, что жизнь — это не крутая, полная ям и выбоин дорога, а скорее — ровное шоссе, по кото­рому можно прекрасно ехать при условии соблюдения правил дорожно­го движения... Он почитывал Шекспира, брезговал ложью, употреблял хороший одеколон, любил монархию и верил, что человек должен добро­совестно трудиться, каждый на той должности, на какую его поставили судьба и право рождения... В душе он презирал слабых и неуверенных, не знал страха, уважал прямую открытую игру. Он родился с опозданием на несколько десятков лет. Вероятно, был большим педантом... — Джо еще раз бегло окинул взглядом высокий, прорезанный двумя параллельными морщинами лоб покойного, под которым теперь уже навечно обрели покой упорядоченные и разложенные по полочкам сведения о шестиногих ноч­ных крылатых созданиях и о платежном финансовом потенциале экзотиче­ских стран. — Интересно, почему на нем такой толстый свитер? Ночь была очень теплой и даже собиралась гроза...

— Кажется, у него был ревматизм, — ответил Паркер. — Там, на полочке рядом с баром, лежат обезболивающие таблетки.

— Да-да... — Джо вернул взгляд на стол. — А в этой рамке, вероятно, изображение его возлюбленной Сильвии, ради которой, если верить одно­му из писем, он покинул эту земную юдоль, полную слез.