"

Уважаемые товарищи потомки…"

Прибывших из прошлого путешественников их друзья встретили, как космонавта Юрия Гагарина после его знаменитого полета. Алексей бросился обнимать Антона и Александра, а Коля Сергеев, который был вместе с Кузнецовым на подстраховке, и сидел в кресле у машины времени с "Сайгой" в руках, от волнения даже стал заикаться, приговаривая. — Эт-то блестяще, эт-то восхитительно, эт-то…

Ошеломленный всем происходящим князь Одоевский скромно стоял в сторонке, с любопытством оглядываясь по сторонам. Его удивляло все, и яркий свет люстры, и непривычная мебель, а главное, машина времени, которая уже свернула временной портал, но продолжала еще работать, мигая светодиодами и издавая чуть слышное гудение.

Первым опомнился Антон. Он решительно остановил восторг своих приятелей и, повернувшись к Одоевскому, произнес. — Друзья, хочу представить вам нашего дорогого гостя из эпохи императора Николая Павловича, человека замечательных моральных качеств и выдающегося ума, его светлость князя Владимира Федоровича Одоевского. Он любезно согласился стать нашим гостем, чтобы посмотреть на мир XXI века.

Во время такого пышно, как кавказский тост представления, Одоевский, стоял, скромно потупившись, а потом, сделал полупоклон. Алексей и Николай смотрели на князя, словно папуасы на телевизор. В обычной питерской квартире – живой человек из XIX века, лично знавший Пушкина и многих других знаменитостей того времени. Это звучит фантастически, но, однако – это истинная правда…

— А теперь, князь, позвольте представить вам моих друзей, — с полупоклоном сказал Антон. — Прошу любить и жаловать, Алексей Игоревич Кузнецов, врач-хирург. У него воистину золотые руки. Он может не только сделать то, что даже и не снилось вашим эскулапам, но и знаком со многими секретами восточной медицины, а также, владеет гипнозом.

Князь с интересом посмотрел на Алексея, а Антон уже повернулся к бывшему десантнику. — А вот, князь, разрешите представить, Николай Викторович Сергеев, боец специального подразделения. В наше время это что-то вроде ваших казаков-пластунов. Николай храбро воевал на Кавказе с немирными горцами, был ранен, потерял глаз. Сейчас он продолжает служить, но уже не в государственной, а в частной структуре…

Князь Одоевский, сочувственно покачав головой, сказал. — Это же надо так, сто шестьдесят лет прошло, а на Кавказе до сих пор воюют! За такое время не сумели замирить горцев…

Антон горько усмехнулся. — Князь, война на Кавказе в нашей истории прекратилась пленением Шамиля в 1859 году. Он сдался князю Барятинскому в дагестанском ауле Гуниб. А в наше время первая война с чеченцами началась в 1994 году, после того как повинуясь легкомысленному приказу преступных правителей наша армия оставила Чечню. Николай воевал во вторую чеченскую войну, когда нам пришлось вернуться в горы чтобы восстановить порядок и пресечь разбои. И он был тяжело ранен в 2000 году под Аргуном.

Шумилин, наблюдавший за всем происходящим, вмешался в этот сумбурный разговор. — Князь, у нас тут несколько другие обычаи, а потому, я хотел бы предложить вам обходится в разговорах без титулования. В наше время это не принято. Чтобы выказать уважение к человеку, достаточно назвать его по имени и отчеству. — Владимир Федорович, как вы относитесь к моему предложению?

— В чужой монастырь со своим уставом не лезут, — полушутливо сказал Одоевский. — Александр Павлович, вы и дальше не стесняйтесь, подсказывайте мне, как надо вести себя в вашем времени.