– Тогда о чем мы говорим? Алекс улыбнулся.

– Приготовься к еще одному разочарованию, моя дорогая. Никакого развода не будет.

Она уставилась на него в недоумении.

– Не будет развода?

– Правильно, не будет развода. Ни один из моих детей не будет расти, как вырос я. Ребенку нужны мать и отец – и дом, о котором я позаботился, а не этот… не этот мавзолей. – В изумлении она смотрела, как он развернулся и зашагал к двери. В последнюю секунду он остановился и повернулся к ней. – В это время на следующей неделе мы уже будем жить в доме, в котором и не пахнет Тернерами.

Уитни пристально смотрела на него, пытаясь осмыслить то, что он сказал.

– Подожди минутку, Алекс, подожди! – Она села и наклонилась вперед. – Ты не можешь принимать такие решения и… и…

Он засмеялся.

– Не могу? Я?

Дверь за ним затворилась. В изнеможении она упала на подушки и закрыла глаза.

Он был абсолютно прав. Он – Александр Барон и может делать все, черт его возьми, что хочет.

Он погорячился, сказав, что через неделю они съедут из дома Тернеров. Потребовался почти месяц, чтобы найти дом, который бы ему понравился, – современный дом, разместившийся в укромном местечке на холмах над Гонолулу. Несмотря на то что дом находился недалеко от города, он стоял в уединении, добраться до него можно было только вертолетом или по узкой, мощенной осколками скал проселочной дороге, которая змеей вилась из низины, петляя такими крутыми поворотами, что дух захватывало.

– Его необходимо будет отремонтировать и покрыть заново, – заявил Алекс, – когда закончится сезон дождей.

Уитни не сомневалась, что при других обстоятельствах ей понравилось бы это место. Дом был просторным и полон воздуха и прекрасно обставлен – Алекс умудрился убедить самые лучшие магазины на островах поставить все, что ему было необходимо, чуть ли не за один день. Вокруг было много разных пристроек: гараж, который вмещал «блейзер» и, если Алекс был дома, «рэнджровер»; конюшня для пары арабских скакунов и зимний сад. Овальный бассейн блестел за домом, как голубая жемчужина, вокруг был разбит сад с живописными тропическими цветами невообразимой расцветки и разнообразных сортов.

В усадьбе было полно слуг. Алекс нанял экономку, повара, горничную, садовника, конюха и шофера. Он решил, что Уитни не должна готовить обеды, стелить постель, копаться в саду, ездить на лошадях и не должна никуда ездить на машине одна.

– Что же мне остается делать тогда? – требовательно спросила она.

Он одарил ее короткой улыбкой.

– Ты должна заботиться о моем ребенке. Бесполезно было говорить, что с ребенком и так все в порядке. Доктор сказал, что она совершенно здорова, но, видимо, Алекс был убежден, что здоровье у нее хрупкое. Не то чтобы он волновался за нее – не нужно было быть очень сообразительной, чтобы понять, что им движет беспокойство о благополучии младенца.

Временами она чувствовала уколы ревности к этому не родившемуся еще ребенку. Как может Алекс питать такую любовь к нему и быть совершенно равнодушным к ней? Но эти моменты были непродолжительными. Она тоже любила этого младенца – он был зачат если не в любви, то в радости. И в этом было некоторое утешение.

Алекс редко бывал дома. «Прибыльный» сезон в Сан-Франциско был в полном разгаре: она полагала, что он был занят тем, что появлялся то тут, то там. И кроме всего прочего, у него появилась новая секретарша, которую она никогда не видела. Но однажды она услышала мягкий голос женщины и ее хрипловатый смех, когда та ответила Уитни по телефону, и ледяная рука сжала ее сердце.