|
К несчастью, ближайшей оказалась Эллен. Увидев, что зверь напал на девочку, Муртах бросился ей на помощь, а Генри попытался так стать между чудовищем и ее жертвой, чтобы выстрел пришелся обезьяне в морду и в то же время не ранил сестру. И мальчику, бесспорно, удалось бы это, не подведи его ружье — старый кремниевый мушкет. Во время долгого пути по насыщенным влагой джунглям в нем отсырела затравка, и вот теперь оно не только не выстрелило, но даже искры не дало. Тогда Генри схватил, ружье за ствол и, действуя им, как дубиной, принялся что было сил дубасить косматого гиганта по голове. Однако густая копна жестких волос служила орангутангу прекрасной защитой, и удары отскакивали от его черепа, как от деревянного, не принося ему ни малейшего вреда. Не успел мальчик нанести и четырех ударов, как обезьяна протянула к Эллен длинную руку, обхватила девочку вокруг талии и, прижав ее к своей косматой груди, снова полезла на дерево. Кричать было бесполезно. Мальчик сделал все возможное, чтобы задержать похитителя, но тщетно. Он обеими руками крепко уцепился за ногу орангутанга и повис на ней. Обезьяна поднялась вместе с ним на несколько футов, а потом, сильно дернув ногой, стряхнула его, и он, оглушенный, упал без сознания на землю. Но и в обмороке в ушах его, ни на секунду не умолкая, звучали вопли сестры. Впрочем, сознание очень скоро вернулось к Генри, и он открыл глаза; а едва открыв, устремил их на дерево. Он увидел, что рыжая обезьяна все еще держит Нелли в объятиях, унося ее все выше и выше, будто намереваясь подняться на самую вершину. Глава XXX ЧТО БУДЕТ С ДЕВОЧКОЙ? Невозможно описать отчаяние, овладевшее Генри, когда он стоял, закинув голову, под деревом и беспомощно смотрел, как орангутанг уносит его сестру, чувствуя себя бессильным ей помочь. Не меньше, пожалуй, было горе и Муртаха. Ведь несчастный ирландец любил Эллен, как родную дочь. Оба, и матрос и мальчик, считали девочку погибшей. Обезьяна разорвет ее своими огромными когтями, — думали они. Они видели, что оранг уже оскалил желтые клыки. Не стоит и пытаться передать чувства, бушевавшие в груди этих людей... Капитан Редвуд и Сэлу, возвращавшиеся с охоты, еще издали услышали вопли девочки и крики Муртаха и Генри; последние двести — триста шагов они бежали, спеша узнать, в чем дело. Однако и с их приходом положение не стало легче. Просто группа отчаявшихся людей увеличилась на два человека — только и всего. В просветах листвы еще можно было различить обезьяну. Но капитан Редвуд и не пытался по ней стрелять. Он со своей винтовкой чувствовал себя в этот момент столь же беспомощным, как если бы у него в руках была простая палка. То же чувство испытывал и малаец со своим сумпитаном. Разумеется, они могли бы убить обезьяну: капитан — прострелив ей из ружья череп, а Сэлу — пустив в нее ядовитую стрелу. Но что толку это делать? Ведь вместе с орангутангом погибла бы, упав с дерева, и Эллен, так как падать ей пришлось бы с высоты не менее ста футов. Тогда как теперь девочка была, по крайней мере, жива и невредима. До стоявших внизу людей доносились ее крики, и они видели, что она отбивается от страшных объятий оранга, уносящего ее все дальше ввысь... Редвуд и Сэлу боялись, стреляя по обезьяне, уменьшить и без того малую возможность спасения девочки. Поистине эта сцена представляла для безутешного отца душераздирающее зрелище! Но вот, пока несчастный Редвуд, его сын и товарищи стояли, не зная, что предпринять, обезьяна изменила направление и перешла на одну из больших горизонтальных ветвей, протянувшихся навстречу кроне соседнего дерева: ветви обоих деревьев, несмотря на большое — не менее пятидесяти футов — расстояние между их стволами, тесно переплетались. |
