|
Не проронив ни слова, стараясь не шуметь, я перевернул ружье и, низко наклонившись, стукнул прикладом по высунутому рылу. Удар был самый зловредный, и, учитывая, какую услугу оказал мне только что аард-варк, прогнав назойливого гну, я, следует признаться, поступил крайне неблагородно. Но в ту минуту я не владел своими чувствами. Я не раздумывал. Мне помнилось только, что у земляного поросенка вкусное мясо. Бедный аард-варк! Удар сделал свое дело. Слегка лишь дернув ухом, муравьед упал мертвым в яму, которую сам же прорыл своими когтями. Однако на этом мои приключения не завершились. Они, казалось, никак не хотели прийти к концу. Я взвалил тушу на плечи и уже собрался двинуться в обратный путь, когда заметил, к своему удивлению, что старый гну, не тот, что держал меня в осаде, а его недавний противник, все еще лежит среди поля, на том самом месте, где я видел его в последний раз. Мало того: я заметил, что он сохранял свое странное положение — не то лежал, не то стоял на коленях, пригнув голову к земле. Но нелепее всего были его движения. Я подумал, что он сильно ранен в драке и не может бежать. Сперва я боялся приблизиться к нему, помня, с каким трудом унес ноги от его сородича, и решил идти своей дорогой. Хоть и раненый, он мог оказаться достаточно сильным и напасть на меня, а мое незаряженное ружье, как я уже в том убедился, представляло сомнительную защиту. Подойти или нет? Я колебался. Однако, наблюдая странные движения гну, я все больше поддавался любопытству и вот наконец приблизился к нему и остановился, не доходя двенадцати ярдов. Как же я удивился, когда открыл причину его несуразных движений! Бык не получил никакого ранения, ни даже царапины, и тем не менее он был совершенным калекой, как если бы лишился пары ног. Беспомощным сделало его самое глупое обстоятельство. В борьбе с другим быком одна из его передних ног каким-то образом перекинулась через рог и там застряла, не только лишив его возможности пользоваться этой ногой, но вдобавок так прижав ему голову к земле, что он нипочем не мог сдвинуться с места. Первой моей мыслью было помочь быку в его беде и вернуть ему способность движения. Потом мне вспомнился рассказ про пахаря и замерзшую змею, и я отказался от такого намерения. Второй мыслью было убить его. Однако мне вряд ли удалось бы прикончить его своим незаряженным ружьем. К тому же мне едва было под силу дотащить до дому аард-варка, а я знал, что шакалы съедят убитого гну, прежде чем мы успеем вернуться за ним. Я решил, что, пожалуй, вернее оставить его в таком положении: маленькие трусливые хищники, видя, что он еще жив, не осмелятся к нему подойти. И я его оставил, как он был, «с головой под мышкой», в надежде, что мы еще и завтра найдем его там. Так закончил Ганс рассказ о своих приключениях. Глава XXXIV СПАЛЬНЯ СЛОНА Ван Блоом был далеко не удовлетворен тем, что сделал за день. Первый опыт охоты на слона оказался неудачным. Что, если так пойдет и дальше? При всем интересе к рассказу Ганса он слушал сына с чувством неловкости, вспоминая собственную неудачу. Слон так легко ушел от охотников! Пули их, по-видимому, не причинили ему никакого вреда. Они только разъярили его, пробудили в нем опасного врага. Обе попали в такое место, где рана должна быть смертельна, и все же не произвели ожидаемого действия. Слон ушел как ни в чем не бывало, точно стреляли по нему не пулями, а горохом. Неужели так будет всегда? Правда, охотники дали по слону только два выстрела. При хорошем прицеле двумя пулями можно уложить слониху, а иногда и самца, но требуется не две, а двадцать пуль, чтобы крупный, старый слон «глотнул земли». |
