|
Хорошо, что там была эта канава, иначе землю пришлось бы уносить далеко, работа оказалась бы еще тяжелее, и было бы трудно выполнить ее к сроку. Наметив размеры ямы, наши охотники дружно принялись орудовать лопатами, совками и киркой. Почва была довольно рыхлой, так что киркой почти не пользовались. Сам ван Блоом вооружился одной из лопат, Гендрик — другою, а Черныш между тем выгребал землю совком и так быстро наполнял корзины, что Ганс, Тотти и прибежавшие им на подмогу Трейи с маленьким Яном едва успевали их опоражнивать. Малыши таскали свою собственную небольшую корзину и оказывали существенную помощь в работе, облегчая труд Гансу и Тотти. Работа весело шла до полуночи и даже за полночь, при свете полной луны; к этому времени наши землекопы стояли уже по шею в земле. Усталость взяла наконец свое. Но теперь все знали, что легко успеют докончить яму утром; и вот, сложив свои орудия и умывшись в кристальной воде ручья, охотники возвратились на ночлег в надземное жилище. На заре они снова принялись за работу и трудились хлопотливо, как пчелы; дело подвигалось так быстро, что, когда устроили перерыв на завтрак, ван Блоом, став на носки, едва мог выглянуть из ямы, а шерстистая макушка Черныша была уже чуть ли не на два фута ниже поверхности земли. Еще немного потрудиться — и довольно! После завтрака все с новыми силами взялись за инструменты и работали, пока не нашли, что яма достаточно глубока. Выпрыгнуть из нее было бы под силу разве что горному скакуну; ни одна квагга не выбралась бы из такой западни. Нарезали затем шестов и веток; и вот яма тщательно прикрыта шестами, а сверху устлана тростником и дерном, как и прилегающий кусок земли на довольно большом протяжении. Самое умное животное не заподозрило бы ничего. Даже лиса не открыла бы такой ловушки, пока сама не провалилась бы в нее. Работу закончили до обеда, который, понятно, запоздал в тот день, так что оставалось только поесть и ждать появления квагг. За обедом, несмотря на страшную усталость, все были очень веселы. Перспектива поймать квагг представлялась такой соблазнительной, что возбуждала и поддерживала бодрость. Каждый предсказывал по-своему, чем кончится дело. Один заявил, что поймают по меньшей мере трех; другие, не столь умеренные, называли цифру вдвое большую. Ян утверждал, что яма будет битком набита полосатыми красавцами, и Гендрик считал это довольно вероятным, принимая во внимание остроумный способ, к которому они собирались прибегнуть, чтобы загнать квагг в западню. Надежды казались вполне обоснованными. Ширина ямы исключала возможность, что животные перепрыгнут ее, а поскольку она тянулась поперек всей дорожки, они не могли ее миновать. Правда, если бы предоставить квагг самим себе и позволить им идти, как они привыкли, вереницей, то попался бы только вожак. Остальные, увидав, что он провалился, непременно повернули бы назад и поскакали бы врассыпную во все стороны. Но охотники не собирались мириться с подобным ходом вещей. Они надумали в нужную минуту обратить животных в паническое бегство и загнать их прямо в западню. На этом и была основана надежда поймать не одну, а несколько квагг. Им нужно было четыре — по одной квагге на каждого охотника. Но, конечно, если бы в яму попалось больше четырех, это было бы еще приятней. Чем больше, тем лучше: будет возможность сделать выбор. Отобедав, охотники стали готовиться к приему «гостей». Как сказано, обед в этот день запоздал против обычного, и уже приближался час, когда должны были показаться квагги. Чтобы не прозевать их, каждый заблаговременно занял свой пост. Ганс, Гендрик и Черныш засели в приозерных кустах — на некотором расстоянии друг от друга. Нижний край озера, где животные обычно входили и выходили, был оставлен свободным. |
