– О да, мой юный друг, – сказал упомянутый Бонапарт, – это действительно так. Дальние походы могут принести успех только в том случае, если ваш перевес над врагом является подавляющим, а местное население с радостью окажет вам поддержку, потому что ваш враг – это и их враг тоже. Таковы были походы Кортеса против ацтеков и походы Писарро против инков. Но турки сильны, очень сильны, и могут выставить на поле боя многотысячные армии…

– Суворов, – воскликнул юный император, – шестнадцатью тысячами своих солдат бил сто тысяч турецких, при этом половину его сил составляли трусливые австрийцы, и только вторая половина была русскими чудо-богатырями.

– Так то Суворов, – поднял палец Наполеон, – он был военный гений, а такие рождаются раз в тысячу лет. Прорываясь через Альпы, он смог сбить с позиций и французские войска, а это, можете мне поверить, задача посложнее, чем палками разгонять каких-то турок, не знающих ни порядка, ни дисциплины.

– Господин Бонапарт сам себе противоречит, – сказал, обращаясь ко мне, Кутузов, – то у него турецкая армия настолько сильна, что мы ни в коем случае не должны с ней связываться, то она не знает ни порядка, ни дисциплины и ее можно разогнать просто палками.

– На самом деле противоречие тут кажущееся, – ответил я, – турецкая армия знает и порядок и дисциплину, но только пока командующий твердо стоит на своем месте. Если он покидает поле боя и обращается в бегство, за ним бежит и вся армия. Александр Васильевич умел нащупать во вражеском боевом порядке такое место, удар по которому приводил к разрушению строя и непосредственной угрозе ставке паши или сераскира. Естественно, тот обращался в бегство, а вслед за ним бежала и остальная турецкая армия. Причем зачастую в давке и при переправе через реки погибало даже больше турецких солдат, чем бывало убито непосредственно в сражении. Но если вы попытаетесь прожевать турецкую армию всю сразу, как она встала на поле боя, то сражаться османские аскеры будут яростно, с отчаянием обреченных, ибо позади турецкого войска уже ждут палачи, готовые отделить малодушные головы от грешных тел. И вот тогда вам понадобится все ваше мастерство командующего, а также преимущество в тактике и вооружении, чтобы разбить эту орду хотя бы при равном соотношении сил.

– Пожалуй, вы правы, Сергей Сергеевич, – кивнул Кутузов, – турки – это еще тот серьезный противник, которого не получится закидать шапками, поэтому на ближайшее время мы оставим их в покое. Но это только пока, а потом накопим сил и поглядим. Если наши западные границы будут в безопасности, то почему бы не организовать самого широкого наступления на гонителей христианской веры? Это дело еще впереди… Тут главное -договориться, чтобы прекратилась помощь Оттоманской Порте со стороны, в первую очередь, союзной нам теперь Франции…

Этот пассаж, насколько я понимаю, адресовался не нам с Наполеоном, а юному Николаю Павловичу, который рыцарственно рвался освобождать их-под магометанского ига разных там валахов, болгар, греков и сербов. Я понимаю, что режут там православный народ без всякой пощады, но Балканы – это такой неудобный для России кусок, к которому и не знаешь с какой стороны подступиться, чтобы укусить. И туркам тоже верить нельзя – только хардкор, только полный военный разгром с аннексиями территорий и подготовкой к следующему этапу. Ведь в нашем прошлом у Николая Павловича эта тактика срабатывала вполне успешно; этап за этапом он давил Оттоманскую Порту и недалек уже был тот час, когда вопрос встал бы о Болгарии и даже самом Константинополе…

Но тут в дело вмешался европейский «политик» в лице недавно захватившего власть французского императора Наполеона Третьего, возжелавшего отомстить России за оккупацию Парижа в 1814 году и низложение с престола его великого дяди.