Охранник, он же руководитель трояновской секьюрити Виктор Кабаргин, был в самом деле немного озадачен выражением грусти, разлившимся по толстому, малоподвижному лицу босса. Павел Петрович был явно не в себе.

— Ничего, Виктор, — бросил Троянов охраннику. — Устал я что-то сегодня. Кстати, ты сделал, что я велел? Насчет нашего умника, чтоб к нему охрану приставили?

— Да, Павел Петрович, все как ты сказал. Деньги я передал Павлову.

— Значит, все в порядке?

— Да.

— Ну хорошо. Пускай получает свою охрану. Все-таки нам нужно охранять его, чтоб все было путем. Курица, несущая золотые яйца… Тут ничего не скажешь. А эта баба… как ее…

— Охотникова?

— Да, она в самом деле такая крутая, что ли? Или болтают?

— Я наводил справки. Все нормально. Главное, что очкарик на нее сразу же согласится. Все-таки…

— Ладно! Хватит болтовни. Поехали.

— Да, Павел Петрович. Сейчас поедем домой. То есть — на вторую квартиру. Кстати, сегодня без разницы, куда ехать, потому что твоя жена, Павел Петрович, умотала к тетушке в Питер.

— Когда?

— Сегодня днем.

— А-а, ну да. Поехали домой.

— Да, Павел Петрович, — ответил тот, накидывая на плечи босса пальто.

— Что, все чтиво свое штудируешь? — кивнул на свернутую трубочкой «желтую» газету в мощной руке Виктора Троянов. — Эх ты… дрессура! Нет бы нормальную литературу почитать, а ты всякий «желтяк». Образовываться надо, Витя. С людьми работаем, а не с тиграми.

— С тиграми тоже приходится. Да, по мне, лучше тигры и крокодилы, чем такая тварь, как человек. Тигров, не поверишь ли, жалко было… А человека — ни разу еще.

— Мало ли что… Очеловечивайся, Витя. Возьми что-нибудь хорошее почитать. А то ты порнушные комиксы листаешь да анекдоты про слонов.

— Да, босс, — привычно ответил охранник. — А газеты отчего ж не почитать? Там анекдоты смешные.

Они вышли из здания. В лицо подул ветер. Он не был холодным, но Троянову почему-то показался пронизывающим.

— Классику бы, что ль, почитал, — устало продолжил тему Павел Петрович, — Булгакова там, Чехова. У Чехова есть рассказ «Каштанка», там про цирк, все ж тебе ближе.

— Да я читал. В училище еще, по программе. Чего-то там про мертвые туши и Собакевича. Про живодерню, что ли…

Троянов тяжело вздохнул после этого экскурса своего подчиненного в классическую литературу и, придержав рукой распахнутую перед ним Виктором заднюю дверь «Мерседеса», нырнул в теплый и уютный салон. Непогоду отсекло как ножом, и Павел Петрович удовлетворенно откинулся назад, прищелкнув пальцами:

— Витя! Дай это… ну… да. — Он выхватил из руки телохранителя плоскую фигурную фляжку с коньяком и отхлебнул хороший глоток. Потом еще и еще. Блаженное тепло и спокойствие потекли по телу бизнесмена. Он отдал Виктору коньяк и уже расслабленно выговорил:

— Ну, ты, Виктор, давай не молчи как чурбан, расскажи что-нибудь, ты же знаешь, что я не люблю в тишине ехать. Тишина, она давит, а это и для пищеварения плохо, и вообще — для нервов. А все болезни, если ты не знаешь, от нервов проистекают.

— А что ж мне болтать-то? — отозвался Виктор, садясь за руль. — Тебя вот она развлечет.

Павел Петрович повернул голову и в углу салона увидел девушку, одетую легко, не совсем по сезону. На ней было довольно короткое платье, туфли на шпильках, а в тонких руках она держала несколько апельсинов.