– Предатель! – возмущенно бросила она Краю.

Кирилл Сергеевич издал странный звук, огромным прыжком преодолел оставшиеся три метра, буквально выхватил ее из рук реиса и, едва не задушив, с громким воплем подбросил.

– Ева! Когда?!

Колючка, уже приготовившаяся к настоящей буре, пораженно повисла, во все глаза рассматривая сверху раскрасневшееся от возбуждения лицо отца, который в очередной раз предстал для нее с совершенно новой стороны. Папа? Что случилось? Я думала, он будет в ярости, раскричится и глупостей наговорит, но Стас так настаивал по дороге, что она опрометчиво пообещала рассказать и потом долго пыталась не думать о том, что может произойти, а он…

– Ты что, не сердишься?!

Отец громогласно расхохотался.

– На то, что ты счастлива со своим будущим мужем?! Нет, конечно! Так когда свадьба?! Εва, не томи. КОГДА?!

Колючка робко улыбнулась, все ещё неверяще посмотрела сверху вниз на умирающего со смеху Края, довольно улыбающегося Стаса, задумалась… и вдруг злорадно хихикнула.

– Хоть завтра. Но с одним условием, иначе и разговора не будет!

– Я согласен на все, – снова улыбнулся Ставрас.

– А это не тебе условие, – задорно бросила она и вдруг зловеще оскалилась. – Оно для Края, который мне ужасно задолжал в последнее время. Но теперь, наконец, и для него пришло время страшной расплаты. Игорь, слышишь? Радуйся: ты будешь у нас шафером!

Развеселившийся не на шутку Упырь разом осекся и едва не свалился со стула.

– Да-да, – с нескрываемым удовольствием добила его Колючка. – Именно ты и именно шафером. Готовься! Потому что таково мое условие за ту услугу, которую я тебе оказала.

У него дар речи пропал от ее изощренного коварства.

– Нет. Ты… ты хуже занозы в заднице! Ева, нет!

– Да-а, – с чувством протянула она, откровенно смакуя, и звучно причмокнула. – Бу-удешь!

– Ты не можешь… это нечестно!

– Еще как честно!

– Ты мне всю репутацию испортишь!

– Ничего, переживешь. К тому же ее давно пора было испортить, а то твои новые родственники не поймут, зачем я им сосватала такого дурного Упыря. И Стасу потом тоже будет стыдно. Так что давай, не подводи его и соглашайся.

– Эй! Вы о чем? – снова насторожился Кирилл Сергеевич, когда физиономия у Края внезапно сильно вытянулась и стала какой-то несчастной, словно упоминание о реисе заставило его о чем-то сильно задуматься.

Подловила, зараза! И теперь отказаться точно нельзя! Братья не поймут… Упырь промычал нечто невнятное, что только с огромным трудом можно было принять за вымученное и вырванное под страшными пытками согласие. Обессилено закрыл лицо руками и едва не взвыл, живописно представив себя во фраке, с бабочкой, среди толпы разодетых реисов. Как дурака, стоящего у алтаря с охренненным количеством ошеломляюще вонючих букетов, на которые у него жуткая аллергия, с соплями и слезящимися глазами, рядом с гадко ухмыляющейся Колючкой… боже! Упырь – и в слезах?! Какой это будет позор!

Ева счастливо зажмурилась, едва не закружилась от сознания собственной замечательности, с чувством обняла все ещё смеющегося Стаса и так, мурлыкая под нос, упорхнула в коридор, беззаботно помахав на прощание всем присутствующим. Особенно, ошеломляюще красивой в своем открытом платье реисе.

«Береги папу, дорогая, а то он давно забыл, что тоже живой. Клан никак не может себе позволит потерять хотя бы одного кнеши, поэтому я возлагаю на тебя чрезвычайно важную миссию по спасению этого замечательного, исключительного, единственного в своем роде экземпляра».

Ирнасса обменялась с кейранн-сан долгим взглядом, кокетливо поправила тонкую бретельку платья, а затем неожиданно весело сверкнула глазами и многообещающе улыбнулась.