Глава XVIII

Прямого рейса из Хитроу до Кагали не было. И хотя аэропорт переименовали, назвав его в честь президента аэропортом Таффари, а Всемирный банк предоставил Убомо заем в двадцать пять миллионов долларов на то, чтобы расширить взлетно-посадочную полосу и принимать реактивные лайнеры международных авиалиний, связывающих континенты, а также реконструировать здание аэропорта, начало работ постоянно откладывалось ввиду того, что значительная сумма полученных денег просто испарилась. В Кагали настойчиво поговаривали, что они замечательным образом осели на счетах в швейцарских банках и, чтобы осуществить наконец проект, нужны новые двадцать пять миллионов. Правда, теперь Всемирный банк требовал каких-то совершенно немыслимых гарантий под эти суммы. Между тем пассажиры разных стран были вынуждены летать в Убомо через Найроби.

Дэниел и Бонни купили билеты на рейс Британской авиакомпании до Найроби, но Дэниелу пришлось также заплатить почти пятьсот фунтов за дополнительный багаж, а именно за видеоаппаратуру Бонни. В Найроби пришлось переночевать в отеле «Норфолк», так как очередной рейс из Найроби до Кагали ожидался по расписанию только на следующий день.

Располагая свободным днем, Дэн попросил Бонни поснимать на открытой местности все, что ей покажется интересным. На самом деле ему просто хотелось понаблюдать за ее работой, чтобы одновременно и самому приноровиться к ее стилю съемки. В общем, устраивая некое подобие генеральной репетиции, они наняли джип с открытым верхом, и шофер-негр из племени кикуйю повез их в Национальный парк Найроби, находящийся сразу за чертой города.

Для белых туристов такой парк становился настоящим сюрпризом, какие часто преподносила Африка. Буквально в нескольких километрах от отеля «Норфолк» можно было увидеть диких львов, охотившихся за своей добычей. Внешняя граница парка подходила совсем близко к территории аэропорта Йомо Кеньятта – отнюдь не безопасно для служащих аэропорта, – однако грациозные антилопы паслись даже не поднимая головы, когда гигантские реактивные лайнеры с оглушительным ревом и свистом шли на посадку всего в нескольких сотнях метров над ними.

За последние несколько лет Дэниелу не раз приходилось снимать в этом парке, и он был очень хорошо знаком со смотрителем. Мужчины приветствовали друг друга на суахили, обменявшись крепким двойным рукопожатием, словно родные братья.

Смотритель отправил с ними в качестве проводника и гида одного из своих объездчиков, позволив Дэниелу разъезжать по всему парку, и, нарушив одно из строжайших правил парка, разрешил выходить из машины и снимать, где и что им заблагорассудится.

Объездчик подвез их к лесу из акаций с абсолютно плоской кроной, раскинувшемуся по берегам небольшой реки. Тут, на одном из берегов, Дэниел с Бонни увидели огромного носорога, целиком занятого тем, как бы ему ублажить свою до крайности возбужденную подружку. Два этих некрасивых создания оказались до такой степени поглощены друг другом, что съемочная группа вышла из машины, решив подобраться к ним поближе.

Дэниел очень внимательно наблюдал за Бонни, пытаясь делать это как можно незаметнее. Ее новейшей модели видеокамера «Сони» казалась весьма изящной. Однако носить ее на протяжении многих километров нелегко даже сильному и выносливому мужчине. Дэниел не без любопытства смотрел, как Бонни обращается с камерой, не делая ни малейшей попытки помочь девушке. И даже жестко запретил помогать Бонни, бросив что-то на суахили объездчику.

За последние несколько недель Дэниел до тонкостей изучил Бонни, подолгу рассматривая самые интимные ее места. На теле ее не было ни грамма лишнего жира, а ноги и руки оказались необычайно гладкими и мускулистыми. Словом, она находилась в отличной физической форме, как если бы была профессиональной спортсменкой. В своих сексуальных играх, понарошку пытаясь побороть друг друга, Дэниел втайне должен был себе признаться, что порой старался чуть ли не изо всех сил, чтобы сладить с Бонни.