– Через десять минут узнаешь. Я подъезжаю к твоему дому. Повторяю: просто расслабься. Джон?

Тишина. Я прибавил газу. Капли дождя барабанили по стеклу, а лужи на тротуарах бурлили, словно в них плескался кипяток.

Через семь минут я колотил в дверь квартиры Джона. Потратив минут пять, я почти решил спуститься и разбудить домовладельца, но попробовал повернуть ручку и обнаружил, что все это время дверь была открыта.

В квартире было темно, хоть глаз выколи. Искать выключатель я не стал, потому что торшер – единственный источник света – стоял в другой части комнаты. К тому же, Джону и в голову не пришло бы устанавливать лампу у входа. Память мне подсказывала, что на пути к торшеру находится какая-то мебель и штук двадцать пустых пивных бутылок.

– Джон?

Нет ответа. Я осторожно сделал шаг вперед, наткнулся на стопку журналов, попытался переступить через нее и в процессе разбил что-то хрупкое.

– Джон? Ты меня слышишь? Я звоню в…

Ооооумф!

Кто-то попытался либо сбить меня с ног, либо слишком агрессивно обнять – и придавил меня к ковру, выдавив почти весь воздух из моих легких.

– Оно едва не убило тебя! – завопил Джон мне в лицо. – Идиот! Зачем ты пришел? Ты мог бы привести подмогу, а теперь мы оба здесь умрем.

Мой друг встал, покрутил головой, будто пытался обнаружить снайпера, и прижал палец к губам.

– Тсс. Твари нигде не видно. Когда скажу «давай!», мчим в другой конец комнаты: три больших прыжка, а затем нырок вперед. Беги так, словно за тобой гонится сам дьявол. Ну, готов?

– Джон, послушай. – Я с силой втянул в себя воздух и постарался собраться с мыслями. – У тебя и так много прогулов. Поехали в больницу, а? Я скажу, что у тебя пищевое отравление, тогда полицию вызывать не станут. Возьмешь у врачей справку, а я уговорю Джеффа не увольнять тебя.

– Давай!

Джон вскочил на ноги, пересек комнату, пролетел над перевернутым диваном, махая руками, словно тряпичная кукла, и с грохотом врезался в стену.

Я спокойно встал, пошел направо и включил напольную лампу. Обернувшись, я увидел диван, по бокам которого находились кресло и перевернутый кофейный столик: настоящий форт из мебели.

Джон опасливо выглянул из-за дивана, затем поднялся и выставил вперед ладони с растопыренными пальцами.

– Дейв, не двигайся, – тихо и серьезно произнес он.

– Что?

– Не двигайся, умоляю тебя, – Джон почти шептал. – Я знаю, тебе кажется, что это бред, но ты все поймешь, когда обернешься. Только не кричи, иначе тебе конец. Теперь повернись – очень медленно.

На долю секунды мне почудилось, что сейчас я действительно что-то увижу, и по моей шее побежали мурашки.

Ничего. Я вздохнул. Меня переполнила злость: позволил Джону втянуть себя в идиотскую историю!

Из того, что находилось передо мной, самым угрожающим объектом был висевший на стене огромный плакат с изображением голой женщины-рестлера. Я удивленно вскинул брови и повернулся к Джону.

– Оно переместилось. Вон туда, – сказал он, отчаянно тыча пальцем вверх, в угол комнаты.

Я очень медленно повернулся и, вытянув шею, стал смотреть в эту точку.

Все равно ничего.

– Джон, либо мы едем в больницу, либо я вызываю «скорую». Но я не собираюсь…

– Бежим к выходу!

Джон перепрыгнул через диван, перекувырнулся, ловко вскочил и рванул в коридор. Вскоре до меня донесся приглушенный топот и радостные вопли: мой друг бежал вниз по лестнице.

Я вздохнул, огляделся по сторонам, нашел ключи от квартиры и положил их в карман. На кровати лежала куртка Джона, и я потянулся за ней, но отдернул руку, почувствовав боль: что-то до крови укололо палец.