— Ты — Сисина?

Перс, худой, дрожащий, будто охваченный ледяным ветром, стоял опустив голову под грозным взглядом царя.

— Да. Я — Сисина.

— Зачем ты послан к Линкестийцу? Рассказывай все и говори правду.

Светлые глаза Александра как кинжалы пронзали Сисину. Ему казалось, что царь и так видит его мысли и скрыть их все равно невозможно.

— Великий царь Дарий получил от Линкестийца письма…

— Как попали эти письма от Линкестийца к Дарию?

— Их передал Аминта, сын Антиоха, тот, который бежал от тебя из Македонии к царю Дарию.

— Что велел передать твой царь Линкестийцу?

— Царь велел дать ему клятву, что… что если он…

— Ну?

— Если он… убьет…

— Ну?

— Если он убьет царя македонского Александра, то великий царь Дарий отдаст ему Македонию.

Александр с минуту не мог произнести ни слова. Сисина, серый как пепел, неподвижно стоял перед ним.

— Ну? И еще что?

— А еще… что даст ему за это тысячу золотых талантов.

— Дальше.

— Всё.

— Что же ответил Линкестиец?

— Я не видел его.

Царь позвал стражу.

— Возьмите перса.

Александр тотчас созвал военный совет. Пока собирались его полководцы, он в раздумье ходил взад и вперед, тяжело ступая грубыми походными сандалиями по цветному персидскому ковру, взятому у Граника.

…Как он просил тогда пощады, как заверял! «Царь, защити меня, я ни в чем не виноват! Царь, я буду верно служить тебе!» Царь… А ведь Александр еще и не был тогда царем. Это, что ли, подкупило его и обмануло? Линкестийцы убили царя Филиппа. А сын Филиппа пощадил Линкестийца!

На совет Александр созвал только близких друзей. Те уже понимали, что произошло что-то страшное. А когда узнали, что произошло, возмутились.

— Я ему поверил, — сказал Александр, — я его простил. И разве я обижал его потом? Клянусь Зевсом! Он был моим этером, он был моим стратегом во Фригии у Геллеспонта. Теперь он командует у Пармениона фессалийской конницей. Как еще мне было возвысить его?

Этеры гневно зашумели. Они беспощадно поносили Линкестийца и весь линкестийский род, жадный, преступный, ненавистный…

— Что же мы решим, друзья? — спросил царь. — Как нам поступить с Линкестийцем?

Гефестион выхватил кинжал. Его нежное красивое лицо исказилось от ярости.

— Никакой пощады! Я сам убью его.

— Убить Линкестийца! — закричали этеры. — Никакой пощады изменнику.

— Убрать, пока не натворил худшего, — сурово сказал Черный Клит. — А ты, Александр, поступил неразумно, отдав конницу человеку, которому нельзя доверять. Фессалийская конница — большая сила. Что, если эта сила теперь на его стороне?

Александр нахмурился. Он не терпел упреков. Но сейчас приходилось терпеть — Клит был прав.

Решение было единодушным — схватить Линкестийца немедленно.

В тот же день, к вечеру, из ворот Фаселиды отправились в путь несколько всадников в длинных азиатских одеждах. Доехав до перекрестка, они повернули коней в сторону лидийского города Сарды.

Александр-Линкестиец, военачальник фессалийской конницы, вместе с Парменионом прибыл на зимовку в Сарды. Получив приказ царя вести конницу в Сарды, Линкестиец еле сумел скрыть свою радость. Наконец-то он уйдет от этих холодных наблюдающих глаз, наконец-то он сможет не следить так напряженно за каждым своим шагом, за каждым словом, за выражением лица.