— Я хотел бы изменить то, что случилось, но это не в моих силах. Послушайте, шериф, я обычный человек, понимаете? Как и все мы. Все, что я могу вам сказать, — будьте настороже, особенно в отношении незнакомых людей.

Джон Томас коротко рассмеялся.

— Ну, это, Пуласки, будет не так уж и трудно. Каждый новый человек в нашем городке, где жителей меньше двух тысяч, будет на виду, как корова в стаде кастрированных быков.

От такого сравнения Пуласки только покачал головой, решив, что сказанное Найтом, возможно, что-то означает у них в Техасе.

— Ну хорошо, — сказал он. — Как только получу дополнительную информацию, я вам позвоню. Но пока вы должны исходить из того, что преследователь Саманты знает о ее отъезде и, без сомнения, пришел в ярость.

— Почему вы думаете, что он знает? — спросил Джон Томас. Предупреждение прозвучало неожиданно, и то, что за ним крылось, ему не понравилось. Совсем не понравилось.

— Потому что бомба лежала на ее кровати, вот почему. Наш штатный психолог сказал, что место расположения бомбы можно интерпретировать двояко. Взорвав кровать, убийца как бы хотел дать понять мисс Карлайл, что, перебравшись из нее в вашу, она все равно никуда от него не денется. Либо его просто взбесило то, что она уехала. Так или иначе, но он знает — Саманты Карлайл нет в Лос-Анджелесе.

— Сочувствую вам, — попрощался Пуласки и повесил трубку. Джон Томас, нахмурившись, осторожно положил замолчавшую трубку на рычаг и закрыл лицо руками.

— Дерьмо собачье.

— Плохие новости? — поинтересовалась Кэрол Энн.

Джон Томас улыбнулся. Но радости в улыбке не было заметно. При взгляде на лицо шерифа диспетчер невольно поежилась.

— Черт побери, Кэрол Энн, разве в этом деле могут быть хорошие новости?

Хлопнув дверью, Джон Томас пошел к своему джипу. Меньше всего на свете ему хотелось ехать домой и рассказывать Саманте то, что он недавно узнал, и видеть, как гаснет улыбка на ее лице.

Однако выбора у шерифа не было. Еще до окончания сегодняшнего вечера его новости вновь поселят страх в ее душе.

Саманта взглянула на умильное выражение собачьей морды и рассмеялась, махнув длинной деревянной ложкой, чтобы выгнать пса из кухни.

— Если это все, что ты можешь, тогда убирайся, бесполезное животное, — сказала она и, подняв глаза, увидела Джона Томаса, стоявшего в проеме кухонной двери с озадаченным выражением на лице.

— Но я ведь только вошел, — произнес он. — Можно поесть, прежде чем ты выгонишь меня вон?

Она ухмыльнулась.

— Я не имела в виду тебя, — ответила она. — Я разговаривала с Бандитом.

— Уже разговариваешь с собаками, вот как? — Саманта услышала насмешку в его голосе и поняла, что сама явилась ее мишенью.

— По крайней мере он не пререкается со мной, — отрезала она.

Улыбка сползла с лица Джонни, когда он отвернулся, чтобы повесить шляпу на крюк с наружной стороны двери. Сэм видела, что Джонни изо всех сил старается вести себя пристойно, что было не в его духе. У него явно была какая-то причина для беспокойства. Саманта чувствовала это. Но она считала, что, если захочет, он скажет об этом сам, когда придет время.

— Я пойду ополоснусь и переоденусь, — сказал Джон Томас. — Через пару минут вернусь и помогу тебе приготовить ужин.

Саманта, глядя вслед Джонни, заметила, как напряжены его плечи. Пост шерифа целого графства имеет, как видно, свои преимущества и свои недостатки.