Медленно вздохнув, она прислушивалась к шагам, удалявшимся по крыльцу. Только когда раздался мягкий, приглушенный удар, означавший, что пришелец спрыгнул на землю, она перевела дух и стала ждать, когда шаги затихнут вдали.

Внезапное желание увидеть лицо убийцы подтолкнуло ее к окну над раковиной. Трясущимися руками Сэм раздвинула занавески и выглянула наружу, надеясь хоть краем глаза рассмотреть непрошеного гостя. Но в поле ее зрения не оказалось ничего, за исключением ворона, летевшего через двор к группе деревьев за забором.

— О Боже! О Боже!

Она закрыла лицо руками и рухнула на колени. Этого не могло быть. Ей казалось, что весь этот ужас, весь этот ад остался в Лос-Анджелесе. Но убийца, как видно, обнаружил ее и здесь.

— Джонни! Надо рассказать Джонни. Он знает, что делать.

Не обращая внимания на дрожащие пальцы, она набрала телефон офиса Джона Томаса и, прижав трубку к уху, вновь откинулась назад, чтобы посмотреть в щель между занавесками и убедиться, что «тот» не вернулся снова.

Но гудков не последовало.

— Проклятие, — пробормотала она и, глубоко вздохнув, попыталась убедить себя, что в панике, очевидно, набрала не то количество цифр. Только начав набирать снова, она осознала, что в трубке нет вообще никакого сигнала.

— Нет! Только не это! Пожалуйста, только не это! Нельзя отрезать меня от Джонни!

Она бросилась в гостиную к аппарату, что стоял там. Бандит не отставал от нее ни на шаг. Сэм схватила трубку, но единственным звуком, который она слышала, было биение ее собственного сердца, бешеными сокращениями гнавшего кровь по артериям. Линия была мертва. Мертва так же, как будет мертва и она, если не сможет вовремя получить помощь.

Выбраться из дома невозможно. Самое глупое, что можно сделать, — это, выбравшись на улицу, попасть в лапы к убийце. Сэм огляделась вокруг в поисках какой-нибудь подсказки, но ничего не обнаружила. Она слышала лишь глухие удары сердца и собственное затрудненное дыхание, прерываемое всхлипами. Довольно долго она стояла, замерев от ужаса и думая, что, наверное, наступил день, в который ей суждено умереть.

Но пока она стояла так, что-то вокруг изменилось. Она вспомнила найденные только что письма, потерянные годы, их страдания и вдруг снова разозлилась.

Слезы высохли. Губы перестали дрожать, рот яростно сжался. Если он появится снова, она будет готова к борьбе.

Сопровождаемая Бандитом, Саманта принялась баррикадировать дверь мебелью. Убедившись, что теперь для того, чтобы войти внутрь, потребуется вызывать армию, они сделала то же самое на кухне, придвинув к двери стол и подперев его стульями, поставленными на две ножки. Баррикады были возведены.

Проверив запоры на всех окнах и опустив шторы, Саманта отправилась на поиски оружия. Джонни ведь полицейский. У него в доме обязательно должно быть оружие, кроме того, что он носит с собой.

На полке шкафа, за коробками с мылом и стиральными порошками, она обнаружила двуствольное помповое ружье, сверкавшее полированной голубоватой сталью и лаком деревянного приклада. Уперев ружье в плечо, Саманта попыталась прицелиться, но пошатнулась под его тяжестью.

Радость ее длилась недолго — лишь до тех пор, пока она не обнаружила, что магазин пуст. Дальнейшие поиски не принесли никакого результата. Ни единого патрона. Она опустилась на пол и положила голову на колени. В груди задрожали рыдания, но Сэм не позволила им вырваться наружу.

— Джонни, помоги мне! Я не могу найти эти треклятые патроны! — В отчаянии Сэм стукнула кулаком по ноге.

Но лишь Бандит мог услышать ее жалобу. Она все же решила не сдаваться. Пригибаясь, когда приходилось проходить мимо окон, она пробралась на кухню, устроилась в углу напротив двери, сжав в руке нож и положив незаряженное ружье на колени, и постаралась найти себе положение поудобнее.