— Я бы тоже. Сигарета есть?

Денисов сунул руку в карман и вытащил смятую до невозможности пачку. Едва он открыл ее, как ему в руки посыпался табак.

— Сегодня явно не наш день, — виновато улыбнулся товарищ.

Ну и хрен с ним. Здоровее буду.

К нам подошел невысокий смуглый человек в форме местного Управления.

— Игнатьев, Федор Викторович, — представился он. — Заместитель начальника Константинопольского Управления. Господа, с минуты на минуту прибудет бригада лекарей. Продержитесь?

Мы с Костей переглянулись и, не сговариваясь, нервно хохотнули.

— Конечно, господин Игнатьев, — ответил я, выпрямился и подал руку. — Михаил Николаевич Соколов, Петропольское Тайное отделение.

Игнатьев, несмотря на типичную русскую фамилию, явно носил в себе много греческой крови. Характерный нос, темные глаза, буйные вихры темных волос выдавали в нем южные корни. Он пожал мою руку и понизил голос.

— Михаил Николаевич, могу я претендовать на минуту вашего времени?

Я крякнул от такой неуместной вежливости.

— Разумеется.

Мы отошли буквально на десять шагов в темную нишу — одно из немногих мест, куда не добивали прожекторы. Игнатьев сразу перешел к делу.

— Ваше сиятельство, у меня приказ относительно вашей персоны. Поступил буквально четверть часа назад из Букурешта.

Я сделал заинтересованное лицо, но внутренне напрягся. Кажется, вот и пошли последствия.

— Слушаю.

Замначальника с опаской оглянулся по сторонам и на всякий случай повесил непроницаемый купол.

— До вас успели дойти новости о трагедии в Букуреште?

— Разумеется. В общих чертах. Мы знаем, что императорская семья пострадала во время торжественного приема, но подробности получить не успели.

Игнатьев кивнул.

— Император серьезно ранен. Ему оказали первую помощь, но рана была нанесена оружием из Андомской стали. Вы, должно быть, знаете, что это очень серьезно.

— Проклятье… — я поднял глаза на собеседника. — Насколько все плохо?

— Прямо сейчас Его Императорское Величество перевозят в Константинополь. Есть надежда, что они успеют добраться. Тогда сила Великого Околка сможет помочь государю, и мы избежим худшего. — Игнатьев снова оглянулся. — Рану также нанесли и цесаревичу, но, по моим данным, ему досталось не так крепко. Остальные отделались легкими повреждениями и не нуждаются в особой помощи.

Я нервно сглотнул слюну.

— Когда ожидаем?

— Совсем скоро. В течение часа. Именно поэтому мы здесь так шустро все прибираем. Не думаю, что выздоровлению государя поспособствует этот… пейзаж.

Я покосился на мешки с телами, следы крови, мусор и обломки. Согласен, не самая приятная картина. Особенно то, что стало с Великим князем.

— Что требуется от меня? — спросил я.

Игнатьев устало вздохнул.

— Мой петропольский коллега Корф весьма лестно отзывался о ваших способностях, Михаил Николаевич. Мне известно, что вы… скажем деликатно, в гораздо меньшей степени зависите от Осколков и Благодати. По этой причине, а также потому, что вы ни разу не дали повода сомневаться в вашей верности государю и государству, я прошу вас на время сменить задачу и обеспечить безопасность императорской фамилии в Константинополе. Хотя бы до того момента, как прояснится ситуация с императором и Осколками.

Ничего себе предложение! Да только, кажется, Игнатьев не совсем понимал, что меня несколькими часами ранее выжали, как лимон в заводской столовой.

— Но я точно так же уязвим перед проклятым оружием, — возразил я.