— Спасибо! — благодарю я его. — Ничего страшного! Что поделаешь? Так вот, теперь о деле! Интересующие вас папки находятся в доме Мартини. Под картиной Магрит, изображающей засохшее дерево в виде шкафа, находится тайник. Крюк, поддерживающий картину, надо сначала потянуть на себя, а потом повернуть.

Он остолбенело смотрит на меня.

— Клянешься?

— Жизнью своей святой мамочки! — произношу я торжественно, подняв правую руку.

Он хватает ее и начинает трясти совсем по-братски.

— О'кэй! Спасибо за помощь, мистер шеф парижской полиции!

— Ну что вы, Гораций! Для меня это было огромным счастьем. Вам продолжать начатое! Успехов!

Он так торопливо покидает самолет, что даже не удосуживается посмотреть в сторону стюардессы, которая настолько неотразима, что я, кажется, остался бы с ней даже в охваченном пламенем помещении.

Прощаемся с кузеном. Он обнимает меня.

— Антуан, я был искренне рад познакомиться с тобой! Я возненавижу Матильду, — она так плохо говорила о тебе!

— Нельзя, кузен! Это ведь твоя теща!

Он уходит.

И в это время в салоне в сопровождении стюарда, появляется еще один пассажир: старик преклонных лет, настоящий двойник Энштейна. Такой же плешивый лоб, длинные седые волосы торчат короной вокруг головы, крупный нос с нахлобученными очками, большие сталинские усы. Перемещается он, опираясь на трость.

Стюард усаживает его в моем ряду через несколько кресел от меня. Старику предлагают шампанское, апельсиновый сок, но он отказывается от одного и от другого, устраивается поудобнее и ждет взлета самолета, чтобы тут же уснуть.

Пино засыпает, не дождавшись взлета.

Я тоже погружаюсь в сон. Завтра будет Париж и моя любимая Фелиция!

Однако в голове крутятся фрагменты недавних событий в Калифорнии: жаркие объятия с несчастной Иви, мертвые отец Мишикуль и его служанка Грас, стрела, торчащая из глаза убийцы, брошенная меткой рукой моего ангела-хранителя малыша Руаи, истекающий кровью мексиканец в доме Мартини...

— Патрон! — врывается в мои воспоминания голос Александра-Бенуа. — Ты знаешь, что я только что заметил?

Конечно же, патрон не знает, и Берю сообщает потрясающую новость:

— Представляешь, мы забыли в Нью-Йорке Кати!

— Забыли?

— Да! Перед самой посадкой она пошла в туалет. А я заболтался с вами и забыл, как всегда, обо всем на свете!

Я начинаю соображать.

Пассажир не явился на посадку, а самолет тем не менее спокойно взлетел, несмотря на то, что багаж Кати уже был зарегистрирован. В таких случаях обычно разгружают багаж и с помощью пассажиров определяют его принадлежность, чтобы снять из рейса вещи неявившегося пассажира.

Конечно же, мне все понятно: это проделка американского флика Горация. Он решил оставить кого-нибудь из нашей группы в качестве заложника. Им оказалась забытая всеми Кати, летевшая во Францию с самыми серьезными намерениями. Люди Горация уладили все проблемы, — вот почему самолет взлетел без всяких полагающихся в подобных случаях формальностей.

— Баста! Забудь о ней! — советую я Александру-Бенуа. — Подумай только, что бы ты стал делать в Париже с этой американской старухой?

Он уже подумал об этом. Поэтому легко соглашается со мной и безмятежно засыпает.

Мягкий шум турбин самолета убаюкивает и меня.

И снится мне сон, как будто я снова на ранчо швейцарского ковбоя после пожара. Брожу по дымящимся еще руинам и натыкаюсь на тело старика Витольда Слазы. Чудо, — он не сгорел, не обуглился! Наоборот, он покрылся густым волосяным покровом и стал похож на доисторического человека из фильма «Борьба за огонь».