Саймон — прелесть! Я так счастлива, что непременно должна этим с кем-нибудь поделиться. Пожалуйста, приезжайте.

Первый раз прочитав письмо, Антония почувствовала, что Айрис, видимо, не очень избалована жизнью, раз приходит в восторг от какого-то пансиона — к тому же полуразвалившегося — и от ее флегматичного братца. Впрочем, за последние пять лет он вполне мог измениться — если уж цитирует «Песнь Песней» Соломона… Не исключено, что Айрис и правда полюбила его. Возможно, ее письмо совершенно искренне.

— Чаю, мисс Вебб? — нарушила ход ее размышлений стюардесса.

— Да, пожалуйста. Когда мы прилетаем?

— Примерно через час. Вам там понравится.

Антония с удовольствием потянулась:

— Надеюсь.

— В первый раз такой долгий перелет трудно переносится. — Форменная одежда очень шла приветливой хорошенькой стюардессе. — Кажется, будто Лондон остался невероятно далеко.

— Наш сырой февральский Лондон, — мечтательно произнесла Антония. — Хорошо, что шел дождь. Мне было не так грустно уезжать.

Конечно, она теперь скучала — по своей маленькой квартирке в Южном Кенсингтоне, по словоохотливой хозяйке, по коту, который безучастно сворачивался калачиком на своем любимом подоконнике, но коллегам и даже по дождю, поливающему серые лондонские крыши. Впрочем, похоже, Антонии уже немного передалась страсть тети Лауры к путешествиям. Ее тоже тянуло к новым ощущениям. И она не смогла устоять, так как чувствовала, что в этом состоит ненаписанная часть завещания тети Лауры.

Почти перед самым отлетом Антонию свалил грипп, и путешествие пришлось на две недели отложить. Однако даже во время болезни девушка сгорала от нетерпения, и лишь слабость удержала ее дома.

— Вам понравится новозеландское солнце, — улыбнулась стюардесса. — Чем вы там будете заниматься?

— Пока не знаю. В Лондоне я работала в небольшом еженедельнике. Они заказали мне несколько статей. Но в основном я еду из-за наследства.

— Господи! Да вы наследница!

Антония засмеялась. Вряд ли тетушка Лаура оставила ей слишком много, помимо своей страсти к путешествиям.

— Похоже, что большое наследство, как любят говорить одни мои друзья, мне не светит.

* * *

Саймон телеграфировал, что заказал ей номер в «Гранд-отеле» Окленда. Они же с Айрис жили на побережье Южного острова в пригороде Крайстчерча. Антония должна была вылететь туда утром. У нее оставалось еще шестнадцать часов — как раз чтобы как следует отоспаться. После пяти дней, проведенных в самолете — вперемежку с часами короткого отдыха в аэропортах, — она пребывала как во сне. Безоблачное небо Новой Зеландии, дома по склонам холмов, рассыпанные в сверкающей бухте маленькие яхты под белыми парусами — все это казалось ей пока только картинкой из путеводителя. Завтра она как следует все разглядит. А сегодня — спать.

Приняв горячую ванну, девушка забралась в постель, но не успела еще заснуть, как зазвонил телефон. Антония с трудом поднялась. Интересно, кто это может быть? Наверное, звонит с Южного острова Саймон.

— Алло, — сонно пробормотала она.

— Это мисс Вебб? — раздался низкий мужской голос. Похоже, звонивший очень спешил. Антония даже представила, как, разговаривая с ней, он озирается по сторонам.

— Да, это я, — зевнула она. Нет, это точно не Саймон. Антония не слышала голос кузена лет пять, но хорошо помнила его манеру растягивать слова и отчетливый английский акцент.

— Вы меня не знаете, — продолжал незнакомец, — но у меня есть кое-какие сведения о смерти вашей тети, если вам, конечно, интересно.