– Почему?

– Потому что скала изрядно загажена птичьим пометом. Тут, на Кара-Даге, самая большая природная популяция краснокнижного хохлатого баклана. Он тут гнездится и оставляет богатые следы своей жизнедеятельности, от этого и эти белые потеки.

– Не очень-то романтично. – Полина брезгливо повела плечами.

– Уж как есть. Еще два года назад все экскурсионные катера проплывали в арке золотых ворот, чтобы туристы могли загадать желание и бросить монетку. Тогда то, что арка белая, а не золотая, было видно особенно отчетливо. Но сейчас это строжайше запрещено, чтобы не разрушать скалу. Сами знаете наших людей, они, проплывая мимо, обязательно отколупнут что-нибудь себе на память.

– А почему до этого скала называлась Чертовыми воротами?

– Потому что здесь находился вход в преисподнюю.

– Вы что, шутите? – Полина испытующе заглянула ему в лицо.

– Нет, так гласит легенда, а они никогда не врут. Вы знаете, сколько глубина в самой арке ворот? Пятнадцать метров. Так что вход в преисподнюю надежно спрятан под толщей воды.

Полина опасливо посмотрела за борт. Яхта встала на якорь, и всем желающим искупаться напротив Золотых ворот выделили ровно десять минут. Изначально она собиралась искупаться в чистейшей прозрачной воде, сквозь толщу которой было видно сердитое каменистое дно, однако пользоваться металлической лесенкой, спущенной с правого борта яхты, разрешили лишь для того, чтобы вылезать из воды. Спуститься по ней было нельзя, только нырять, а это уже, по мнению Полины, было удовольствием сомнительным, как и возвращение обратно с мокрой головой на ветру. Сознаваться самой себе в том, что она не хочет купаться рядом с преисподней, ей не хотелось. Возможная простуда, как объяснение, выглядела гораздо убедительнее.

– Не будете купаться? – спросил у нее Никита.

– Не буду, – немного раздосадованно помотала головой она.

– А я, пожалуй, искупнусь.

Он сорвал белую майку и прямо в шортах выпрыгнул за борт, Полина только и успела, что слабо ойкнуть.

Вслед на Никитой в воду посыпались, быстро и весело раздевшись, и другие пассажиры – высокий, начинающий седеть мужчина в фирменных лакостовских шортах и рубашке-поло, умопомрачительных дорогих очках и водонепроницаемых часах, тоже просто кричащих о богатстве. А за ним его спутница, молодая девчонка лет двадцати, не больше, с прекрасной тоненькой фигурой, явно любовница, вывезенная на море богатым папиком.

На фоне большинства пассажиров яхты – семейных пар разного возраста и разной же степени облезлости – в резиновых литых тапках с вещевого рынка, дешевых шортах и майках, халатах и сарафанах – они смотрелись совершенно инородно. Видно было, что мужику некомфортно в столь непривычных для себя условиях. Судя по средиземноморскому загару, ему доводилось бывать на пляжах Испании, Италии, Франции, и лишь финансовый кризис заставил его выгулять очередную любовницу на российском юге.

Ныряли и плавали мужик с девицей хорошо. Красиво. Полина, краем глаза следившая за пируэтами, выделываемыми в воде Никитой (вдруг начнет тонуть), разглядывала эту пару с удовольствием. Послышался громкий плеск, второй, третий, и в воду ушли еще купающиеся – троица крепких мужиков, до этого сидевших на корме.

«Может, и зря я не купаюсь, – с запоздалым раскаянием подумала она. – Жалеть же потом буду! Хотя Никита пообещал, что мы арендуем катер и приедем сюда снова. Тогда и накупаюсь, если не обманет, конечно».

По свистку капитана пассажиры начали подниматься на яхту. Ладный мужчина протянул руку своей девице, которая распустила длинные черные волосы и теперь промокала их пушистым полотенцем. Рядом с Полиной прыгал на одной ноге Никита, вытряхивая воду из уха.