— Добрый вечер. Вернее, доброй ночи, — произнес он, прикрывая за собой дверь. — Разрешите присесть?

Растерявшиеся боевые пловцы даже не знали, что и сказать. Нагибин со своей обычной, еле уловимой улыбкой, не дожидаясь приглашения, отодвинул плетеный стул, сел на самый его краешек, положил на стол руки со сцепленными пальцами.

— Кофе не предложите? — светским тоном поинтересовался он.

— Конечно, товарищ контр-адмирал. — Катя тут же вспорхнула из-за стола и вернулась к нему со сферической стеклянной колбой, в которой плескался кофе. — Еще не совсем остыл. Или вам свежий приготовить? — спросила она.

— Наливай какой есть.

— Поздравить нас приехали? — наконец-то прорезался голос и у Саблина, который прекрасно понимал, что вряд ли Нагибин преодолел многие тысячи километров лишь для того, чтобы лично пожать руки победителям международных соревнований.

— И это тоже. — Контр-адмирал бросил взгляд на золотые медали. — Молодцы, постарались. Ничего другого я и не предвидел.

Федор Ильич поднялся и по очереди пожал всем руки. Но улыбка тут же исчезла с его лица.

Он сделался предельно серьезным и распорядился:

— Собирайте вещи. Мы сейчас уезжаем.

— А как же показательные выступления? О них уже объявлено. Соберутся зрители, — растерялась Сабурова.

Нагибин покачал головой и заявил:

— В показательных выступлениях примут участие команды, занявшие второе и третье места. Ваши выступления отменяются. Я уже сделал соответствующие распоряжения.

— И что скажут публике? — напрягся Зиганиди.

— Объяснят, что российская команда отравилась некачественным ужином. Извините, но ничего лучшего мне в голову не пришло. Я жду вас во дворе гостиницы. На сборы десять минут. — Контр-адмирал глянул на часы, одним глотком допил кофе, пружинисто поднялся и вышел за дверь.

— Ну и дела!.. — выдохнула Катя. — Никогда не знаешь, чего от него ждать.

— Приказ есть приказ. — Николай тоже вздохнул.

— Надеюсь, это не гринписовцы так оперативно успели отремонтировать свой ледокол.

Товарищи разошлись по своим номерам. Флотская дисциплина дала о себе знать. Все трое почти одновременно появились у стойки и сдали портье ключи от номеров. Он положил перед боевыми пловцами буклет с программой соревнований и попросил автограф.

— Мой сын за вас очень переживал. Даже ставку сделал на вашу команду и выиграл.

— Мы рады за него. — Катя поставила подпись.

Саблин криво черканул программку в самом углу и придвинул к Николаю. Тот расписался совсем неразборчиво.

За стеклянной дверью маячил силуэт контр-адмирала. Идеально прямая спина, развернутые плечи, гордо поднятая голова. Широко расставленные ноги свидетельствовали о том, что большую часть времени Федор Ильич привык проводить в море.

Катя подхватила свой чемодан и покатила его к выходу, при этом на корню пресекла попытку портье услужить ей.

— А где машина? — спросила Сабурова, оглядевшись.

— До порта недалеко, можно и пешком пройтись, — объяснил Нагибин. — А все оборудование я уже отправил грузовым фургоном, который принадлежит отелю.

Федор Ильич быстро сдвинулся с места. Он даже не оборачивался, чтобы проверить, следуют ли за ним его подчиненные.

Колесики чемодана Кати гулко стучали на стыках плит.