— Как вижу, господа, вы сегодня при кушаках, шпагах и орденских лентах, да еще и аксельбантах. Вы сегодня весьма элегантны.

— Сочли таковое уместным для сегодняшнего приема при дворе, — отозвался генерал Шерман. — Нас только что уведомили о нем.

— Как и меня, — подхватил Линкольн. — Меня также известили, что он весьма важен, да вдобавок сказали, что ваше с генералом Грантом присутствие особенно желательно.

— А они не сообщили, зачем, сэр? — осведомился Грант.

— Лишь косвенно. Но присутствующий здесь Пирс, который со времени назначения обзавелся массой полезных знакомств, отвел в сторонку одного важного бельгийского сановника и сумел вынудить его на признание факта, что прием не обойдется без каких-то наград.

— Они наверняка будут смотреться просто блистательно, — заметил Пирс. — Похоже, чем мельче страна, тем больше ордена. Как меня уверял тот же чиновник, наша прошлая война с британцами на приеме поминаться не будет. Судя по всему, для королевы Виктории это весьма болезненная тема, а король Леопольд не хочет уязвить ее в этом отношении. В конце концов, он ее любимый дядюшка и регулярно с ней переписывается. Вас наградят за героические действия во время нашей недавней Гражданской войны, джентльмены.

Окинув взором свой незатейливый синий пехотный мундир, Грант улыбнулся.

— Пожалуй, немного украшений ему явно не повредит.

Тут все поглядели на Густава Фокса, заместителя министра военного флота, вошедшего из смежной комнаты. Только на высшем правительственном уровне знали, что этот человек, избегающий показываться на людях, возглавляет американскую разведку. Кивнув присутствующим, он помахал в воздухе стопкой бумаг.

— Надеюсь, не помешал. Найдется ли у вас время для совещания, господин президент? Мне только что стали известны новые факты, требующие безотлагательного отклика.

Посол Пирс с негромким ворчанием извлек часы из кармашка жилета, плотно облегающего его круглый животик.

— Полагаю, времени более чем достаточно. Ранее полудня кареты не подадут.

— Уповаю, что нам чуточку повезло и вы принесли мне и добрые вести тоже, Гус, — с надеждой произнес президент. — Такие никогда лишними не бывают.

— Что ж, вынужден признать, что новости подобрались разные, сэр. Во-первых, всего две ночи назад британцы совершили набег на гавань порта Кингстаун в Ирландии. Это паромная переправа совсем рядом с Дублином. Высадив войска, нападавшие сожгли ратушу заодно с кое-какими портовыми строениями, а в довершение погрома захватили и подожгли ряд судов, стоявших в гавани. Ирландцы считают, что рейд провели ради устрашения без всяких прикрас, поскольку он не дал ничего, кроме бессмысленных разрушений.

Он явно призван напомнить ирландцам, что британцы никуда не денутся. При отходе они ввязались в перестрелку с ирландским таможенным судном, но отступили в открытое море до подхода войск из Дублина.

— По-моему, момент для проведения акции подгадали намеренно, — горестно покачал головой Линкольн, — и отнюдь не по случайному совпадению вылазку устроили как раз тогда, когда наша делегация прибыла в Бельгию.

— Разделяю ваше мнение, господин президент. Это немудреное послание явно адресовано нам, — подхватил Шерман, и в его ледяном взоре блеснула угроза. — Они заявляют нам, что могут нанести удар по Ирландии, когда и где им заблагорассудится, и не позволят, чтобы какая-то там международная конференция заступила им дорогу. Похоже, их потери и поражения в Америке и Ирландии не научили их ровным счетом ничему.

— Боюсь, ваше толкование верно, — задумчиво проронил Линкольн. — Однако вы сказали, что новости разные, Гус.