Но к счастью, старик не думал отрываться далеко от земли, или вернее, воды.

— Видишь ли, что я подумал, раз у нас такой потенциал — целых три эксперта, — поправился он, метнув опасливый взгляд на девушек. — Да, так вот я и подумал, может, вы бы взглянули на мой паром…

— Этот?

Старик отмел это предположение пренебрежительным взмахом руки, угодив в стенку.

— Нет, нет! У меня никакой не автомобильный, а маленький пассажирский паром, который ходит от Блосвики к островам Сегодня он совершит свой последний рейс, а завтра будет сдан на слом.

Судя по его виду, Винснес ожидал от них соболезнования Лебединая песня маленького парома, — вот, наверное, почему он заливал свое горе. Не дождавшись сочувственных слов, старик продолжал.

— На островах живут люди, которые работают в Блосвике, но они отказываются использовать паром, единственное средство сообщения Что тут поделаешь?

— Отказываются? Безо всяких на то причин?

Старик медленно взял понюшку табаку Может быть, его кропотливость была вызвана тем, что Тува превратила чудесный табак в опилки?

— Н-да, вот как раз поэтому я и хотел, чтоб вы на него взглянули На этом пароме творится какая-то чертовщина, люди утверждают, что туда, мол, повадился утопленник, только я лично в это не верю. Это все людские проделки, людское коварство, ничего другого тут и быть не может.

— Утопленник? — переспросила Эллен.

— Призрак, привидение, человек, утонувший без покаяния, — отозвался Натаниель — Как правило, враждебно настроенный по отношению к живым. Ну а теперь, капитан, расскажи-ка, с чего все началось.

Переваливаясь в волнах, паром продвигался вперед, от каждого толчка у Эллен на миг замирало сердце.

— С чего? Суеверные идиоты утверждают, что все началось сотни, может, тысячу лет назад. А может и этой осенью…

Они ждали.

— Бедняга паром отслужил свое, это верно Он такой старый, что мне пришлось заменить его в ноябре после несчастного случая на борту. Но на прошлой неделе у нас опять забарахлил двигатель, и старое корыто снова сгодилось И тут началось… Только не надо мне рассказывать о привидениях. Уж я-то знаю, кто за этим стоит.

— Ты конкретно кого-то подозреваешь?

— Даже не одного, — нескольких. Это три родных брата, а еще их двоюродный. Когда выдавали концессию на паромную переправу, то ее получили не Странны, а я. Этого они мне простить не могли.

— И по-твоему, они пытаются запугать людей, что бы те не пользовались твоим паромом? Своего рода месть?

— Вот именно! И им это удалось. Отсюда мой де-ка-дансинг, — картинно вскинув руку, заключил капитан Последнее слово далось ему нелегко, ибо он основательно-таки заложил за галстук.

— Расскажи мне об утопленнике, — сказал Натаниель.

— Утопленник… Это же все шито белыми нитками Я ведь говорил уже, что их несколько, стало быть, не трудно подстроить так, чтобы были слышны тяжелые шаги, а на палубе и на полу в салоне остались следы от мокрых сапог.

— Значит, Странны, все четверо, каждый день переправляются на твоем пароме?

— Если б только это. Когда мне пришлось снова перебраться на старый паром моя команда отказалась на нем работать. Он действительно отплавал свое, этого я отрицать не стану. Ну а братья Страны, те нанялись ко мне добровольно, понимаешь ты? Эти черти продумали все. И теперь вот распугивают на род, и на паром никто ни ногой… Правда, теперь их осталось уже трое.

— А что случилось с четвертым? Старик пригнулся к Натаниелю, дохнув на него спиртным перегаром.

— Они очень опасны.