Несколько дней я путешествую по берегу между скалами и рекой, пока дорога не упирается в большой утес. Мешок с глиняными гнездами становится тяжелым. Но все гнезда принадлежат желтоногому сцелифрону. Где же гнездо большой синей потребительницы каракурта? Его не удается найти.

Тогда я выбираюсь из ущелья на пустынное плоскогорье и разыскиваю место, откуда среди угрюмых скал виден кусочек реки, на мою старую весеннюю стоянку после путешествия в песках Сары-Есик-Отырау. Вот и куст таволги. Возле него состоялось первое знакомство с синим охотником. Вот и ущелье, куда скрылась оса. Долго и тщательно обследую это ущелье. Но ничего не нахожу. Тайна синей осы остается неразгаданной. Но я не унываю. Наступит время и, может быть, я снова с ней встречусь, а если нет, то когда-нибудь обязательно это сделает кто-нибудь другой. Все равно станет известен замечательный истребитель ядовитого паука каракурта!

Прошло много лет. Синий сцелифрон никогда мне больше не встречался. По всей вероятности, он стал очень редким. Природа за это время сильно изменилась, появилось много скота, немало земель было распахано под посевы. Стало меньше птиц, зверей и насекомых. И каракурт стал редким.

Однажды мой знакомый почвовед, занимаясь раскопками в лессовой пустыне, в старой норе, случайно попавшей в его раскоп, по-видимому, принадлежавшей малому суслику, нашел странный кусок глины и принес его мне. По характерной лепке, наслоению друг на друга кусочков глины я сразу узнал работу осы-сцелифрона. Но чтобы охотник за пауками устраивал свои гнезда в норах грызунов, этому вряд ли кто мог поверить.

Каракурт — типичный житель лессовой пустыни. Летом, когда пустыня сгорает, паук переселяется в норы грызунов. В борьбе за норы с их жителями паук и приобрел ядовитость. К норам, как к единственному в пустыне укрытию для своих гнезд, и приспособилась оса-сцелифрон. Понятно, что все это одни догадки, но я твердо верю, что рано или поздно они будут кем-нибудь подтверждены.

Напрасно я искал гнездо синего незнакомца сцелифрона на скалах ущелья Капчагая!

Осторожные сфексы

Через крутые подъемы и спуски я добрался до ущелья Теректы, но спуститься в него не решился: уж очень была камениста и крута едва заметная дорога. Пришлось, ласково поговорив со своим единственным спутником фокстерьером Кирюшкой, оставить его в машине в качестве сторожа и пойти вниз одному.

Жаркое лето засушило травы, растения пожелтели. Лишь кое-где у вершин черных и мрачных скал зеленели крохотные куртинки можжевельника и эфедры. Из-под ног во все стороны прыгали кобылки, пустынные прусы. Кое-кто из них, не разобравшись, откуда появился нарушитель покоя и поддавшись общей панике, подпрыгнув, мчался прямо на меня, нередко удостаивая чувствительным ударом по лицу. Кобылки, видимо, превосходно улавливали состояние тревоги по поведению своих обеспокоенных собратьев. Но многие, как я заметил, сидели на растениях. Это были, главным образом, самочки. В предвидении осени они торопились закончить свои жизненные дела и усиленно обогревали тело, ускоряя развитие яичек. Но и они, такие осторожные, заметив меня, поспешно опускались вниз на землю и затаивались среди мелкого щебня, покрывавшего землю. Были среди них и самки, бодро скачущие вместе с самцами, избравшими для себя роль наездника. Природа мудро помогла самкам, наделив самцов крохотными размерами. С маленьким всадником легче скакать.

Еще грелись на камнях мухи, иногда, прерывая свои солнечные ванны, они с жужжанием гонялись друг за другом. Больше, казалось, не было вокруг никаких насекомых. К осени все закончили свои дела. Но мне, кажется, посчастливилось. По дороге мчалась быстрая и энергичная ярко-красная с черной грудью и пояском на брюшке оса-сфекс.