По бережку бегают белые трясогузки. Они очень заняты, озабочены, охотятся за береговушками, хотя мух масса, поймать их, таких вертких, нелегко, разве что попадется какая-нибудь нерасторопная. Согнувшись, перебежками, мечутся трясогузки по бережку, а сами поглядывают черными бусинками глаз на меня, боятся, близко не подпускают. Тоже не верят человеку. Слепит солнце, жарко, тихо. Берег становится обрывистым, нависает крутой стеной. Не хочется выбираться наверх в пустыню, там сухо, еще жарче, поэтому я бреду под кручами по колено в теплой и приятной воде. Легкий ветерок протягивается синими полосами по озеру, налетает на берег, и я вздрагиваю от неожиданности: раздается шелест, будто встрепенулись листья высокого дерева. Я с удивлением осматриваюсь и вижу, что красный обрывистый берег местами почти серый, так много на нем высохших шкурок больших личинок стрекоз. Это они шелестят от ветра. Здесь личинки выползли из воды и, чтобы не достаться многочисленным куличкам, бродящим по самому мелководью, забирались повыше. Потом у них лопалась на спине кожа и, оставляя старую, некрасивую шкурку, выходила чудесная большая ярко-синяя стрекоза.

Здесь несколько тысяч шкурок, а стрекоз ни одной. Лишь иногда промчится одиночка над самым берегом, сверкнет крыльями и исчезнет. Чем тут питаться? Нет возле озера мелких насекомых, а мушек-береговушек не возьмешь с земли. Вот и покидают стрекозы озеро надолго, разлетаются во все стороны на охоту. Что им, прекрасным летунам! Придет время, прилетят обратно на свою родину, туда, где прошло детство, и отложат в синее озеро яички.

На песке я неожиданно замечаю странное насекомое. Небольшое, темно-желтое, без крыльев, с двумя длинными хвостовыми нитями и коротенькими усиками. Это, оказывается, личинка веснянки. Она быстро несется к песчаному уступчику над плоским берегом и там исчезает. Я вглядываюсь в это место и вижу, что оно пронизано мельчайшими ходами, все ноздреватое, а когда поддеваю лопаткой, то передо мной открывается множество таких же личинок. Они копошатся в земле, пробуравили ее во всех направлениях норками, их тут несметное количество, миллионы, нет, миллиарды. Что они тут делают, откуда берут пищу, что с ними будет потом? Это я никак не могу понять. Странные личинки, загадочна их жизнь! В одном месте берега, продырявленные и ослабленные ими, обвалились, не выдержали напора волн. Кто бы мог подумать, что насекомые способны разрушать береговую линию? Да еще такие крошечные. Чем же они, такие многочисленные, питаются?

Жарко, пора искупаться. В прозрачной воде вблизи от берега застыл таинственный лес водорослей, не шелохнется. Среди его дебрей мечутся стремительные крошки, водяные клопы-гладыши. Как их здесь много! И каждый в движении, нет у них ни секунды покоя: мгновенный заплыв вверх, быстрое движение, схвачен маленький пузырек воздуха, тогда снова стремительное погружение в воду.

Странное озеро стрекоз, мушек-береговушек, таинственных личинок веснянок и клопов-гладышей!

На Поющей горе

О Поющей горе можно писать бесконечно много. Более двадцати лет я посещаю этот изумительный и глухой уголок песчаной пустыни юго-востока Казахстана, и каждый раз испытываю ощущение соприкосновения с необыкновенным миром.

В последнюю поездку мне не повезло. В долинке между двумя скалистыми горами Большим и Малым Калканами местность оказалась неузнаваемой. Узкую полоску тугая из разнолистного тополя, лоха и тамариска безжалостно вырубили. Ручей — единственный источник воды в этом диком и безлюдном месте — почти исчез, заилился, его забросали различным хламом.