|
С этим Россия соглашаться решительно не хотела. Вот как излагает российскую позицию военный министр Куропаткин. «Хотя мы не чувствуем необходимости самим аннексировать эту страну, мы ни при каких обстоятельствах не согласимся на водворение в ней энергичной Японии или какой–либо другой державы… Так же, как в Персии и Северном Китае, мы обязаны работать над тем, чтобы постепенно укрепить экономический контроль над этой страной. Постоянное укрепление наших позиций в Китае, завершение строительства дорог, идущих через Маньчжурию — являются важными шагами на пути решения проблем будущего».
Реализуя эту политику, Россия на протяжении 1903 г. увеличила контингент своих войск на Дальнем Востоке. При этом она, не желая вызывать опасений своего главного европейского союзника, не уменьшила расположенные на своих западных границах силы, на которые с такой верой надеялась Франция. (Более того, Петербург сформировал с европейской части дополнительные 32 батальона весьма подготовленных войск). Замысел Куропаткина заключался в укреплении вооруженных сил России на Дальнем Востоке, не возбуждая и не раздражая при этом Японию. Главный вопрос заключался именно в этом: можно ли достичь обеих целей одновременно? Первоначальный русский военный план на случай конфликта с Японией предполагал концентрацию трех независимых друг от друга воинских соединений. Они должны были предотвратить высадку и наступление японских войск. Первым соединением командовал генерал–лейтенант Линевич, базировавшийся на Ляояне во главе весьма впечатляющих ударных сил, включающих в себя 60 пехотных батальонов, 160 полевых орудий и 64 кавалерийские сотни. Второе соединение, значительно меньшее по численности, базировалось в Приморье; в него входили восемь пехотных батальонов и шесть сотен кавалерии при нескольких пушках. Третье соединение стояло гарнизоном в Харбине, и было готово прийти на помощь либо первому, либо второму соединению. Подкрепления из Сибири и Европейской России обязаны были добавить убедительности русским силам. Мы видим центральное значение войск, стоявших под Ляояном — именно их главной задачей было предотвращение высадки японских войск, защита с тыла Порт — Артура, остановка движения японских частей по Китайско — Восточной железной дороге, прикрытие подходов к реке Ялу, предоставление драгоценного времени для подхода с запада новых русских подкреплений. Приморское соединение прикрывало Владивосток и все Приморье. Если же японцы устремлялись к Харбину, то русские войска из Приморья стремились нанести удар им во фланг. Некоторые из российских специалистов в погонах сравнивали конфликт с Японией с подавлением «боксерского восстания». Но наиболее умудренные понимали, что это сравнение хромает; предстояла гораздо более суровая битва. На равнинах Маньчжурии и у Порт — Артура их теперь ждали не неорганизованные крестьяне, а весьма обученные, стойкие до фанатизма, руководимые профессионалами, японские армии. Согласно калькуляции японцев, время работало на российскую сторону. В Токио полагали, что со временем русские усилят 8 восточносибирских бригад и превратят их в 8 полнокровных дивизий, каждая из которых будет состоять из 12 батальонов. Глядя из исторического далека, следует сказать, что в этих калькуляциях японцы были правы; примерно такими и были планы высшего военного командования России. Возникал тупик. Российская сторона не желала отказываться от своих планов, а японская сторона все более открыто демонстрировала решимость их сорвать. Японская разведка чрезвычайно точно фиксировала создание каждого нового русского батальона, воспринимая это военное усиление России на востоке буквально как прямую угрозу существованию Японии. Мощь Японии Конфуцианской мудрости, что «к дождю нужно готовиться до его начала» японцы были обучены с детства. Офицерский корпус Японии как собственную историю изучал обстоятельства франко–прусской войны 1870 г. |
