Безобразова позднее справедливо обвинят в сокрытии телеграммы, в которой царь Николай, собственно, соглашался на преобладание в Корее японцев. Полковнику А. С. Мадридову генерал Куропаткин предложил уйти в отставку, если он будет связывать свою деятельность с частным бизнесом. Но Куропаткин, видимо, еще не ощущал политической силы государственного секретаря Безобразова как ныне главного советника царя по дальневосточным вопросам. Из исторического далека Безобразов выглядит этаким Ноздревым своего времени, которого высокопарные обвинения в элементарной бесчестности касались мало, тефлоном было покрыто его сознание. После обсуждений он непринужденно пишет императору Николаю Второму, что особых целей совещание не достигло. И скорее влиянием Безобразова мы можем объяснить то обстоятельство, что Алексеев так и не увел русские войска из Фенхуанчена, не снял батальоны с реки Ялу.

Было решено, что лесоразработки должны представляться как чисто коммерческие; русские войска оттуда следует убрать. Тогда же была оформлена просьба к царю создать пост наместника на Дальнем Востоке с целью централизации власти.

Но и умиротворенный Куропаткин не мог не заметить темных облаков на горизонте. «Я не смею скрыть от Вашего Императорского Величества мои опасения относительно того, что наши мероприятия на Ялу стали известны всему миру; высший интерес самодержца России в этом мероприятии также стал всеобщим достоянием, как дома, так и за границей; ныне уже невозможно подавать это мероприятие чисто коммерческим делом и в будущем эти обстоятельства неизбежно сохранят большую, устрашающую важность».

Прежде споры об оптимальной политике на Дальнем Востоке имели несколько схоластический оттенок, но после заключения союзнических соглашений с Японией, события вошли в практическую плоскость. Следовало выбирать: одновременное влияние в Маньчжурии и Корее, не много ли? Военный министр Куропаткин начинает склоняться к мысли, что масштабы колоссальны и России следует сконцентрироваться на Маньчжурии, а Корею следует «отдать» японцам. Огромная масса Сибири и Дальнего Востока требует еще огромных усилий для своего развития, и для этого России требуется длительный мир, добрососедские отношения с наиболее энергичной страной региона. Только тогда будущее будет за Россией.

Куропаткин еще верил в преобладающее влияние триумвирата «Витте — Куропаткин-Ламсдорф», а Безобразов всеми своими действиями показывал, что мощь этого триумвирата — в прошлом. 13 июля 1903 г. военный министр Куропаткин, увидевший своими глазами Японию, совещавшийся с Алексеевым и Безобразовым, наконец отправился в долгий путь через самый обширный континент Земли в Санкт — Петербург. Безобразов 12 августа рекомендовал назначить на пост наместника на Дальнем Востоке адмирала Алексеева. 14 августа Куропаткин подал в отставку. А через две недели лишился поста Витте.

Попытки компромисса

И все же поведение наместника Алексеева, незаконного сына императора Александра Второго, заслуживает слов порицания. В эти критические месяцы, вместо того, чтобы, соблюдая собственные обещания, выйти из Маньчжурии к обещанному 8 октября 1903 г., Алексеев явственно ожесточил японцев. В частности, он устроил в Порт — Артуре военный смотр, что не могло не возбудить до крайности японских ультранационалистов. И европейцы начали выражать скепсис относительно реальности ухода России из Северного Китая. Так жена бельгийского посла — баронесса д’Анетан записала в свой дневник: «Трудно представить себе, как столкновение может быть отвращено. Вовсе не кажется, что Россия, несмотря на все свои обещания, покончит с оккупацией Маньчжурии… Японцами же овладел воинственный дух и возмущение.