– Сегодня среда, а я по средам не подаю, – отрезал любитель утренних пробежек.

Коротышка вопросительно взглянул на белобрысого верзилу:

– Слышь, Серый, мне кажется, что эта татуированная лошара явно нарывается на неприятности.

– Кто тут лошара? – недобро спросил мужчина.

– Да ты, козел, не понял, что это, типа, наш район? – Белобрысый верзила извлек из кармана куртки нож-«бабочку», эффектным движением раскрыл его, выставляя перед собой. – Бабло и мобилу по-хорошему сливай и сваливай на хрен, пока цел!

В парке рассвело окончательно. Солнечный лучик угрожающе прокатился по тонкому лезвию, и его отблеск на мгновение ослепил татуированного. Но вовсе не испугал…

– Убери перо, бычара, – угрожающе промолвил он.

Белобрысый занес руку для удара, но тут же упал на асфальт, повергнутый мощным ударом в переносицу. Нож с коротким звяканьем отлетел на асфальт, из носа белобрысого потекла тонкая струйка крови. Длинноволосый хмырь попробовал было вступиться: подскочил к татуированному и попытался его ударить. Но сделать этого не смог: несостоявшаяся жертва мгновенно заломила ему руку за спину и приставила к горлу гопника нечто холодное и острое. Каким образом у татуированного оказалось опасное бритвенное лезвие, никто заметить не успел.

Мужчина, прижимая острие бритвы к горлу хмыря, процедил сквозь зубы:

– Что ты, параша, рыпаешься? Спокойней, спокойней… Только дернись, и будешь вдыхать воздух сантиметров на двадцать ниже. Конь ты педальный! Да таких «марамоек» на моей зоне петухи заставляли парашу жрать! Ты, сявка, – татуированный кивнул коротышке, – сейчас поднимаешь перо и выбрасываешь его далеко-далеко, во-он туда! Ну?

Белобрысый хмырь, которого еще минуту назад распирало от наглости, теперь униженно прохрипел:

– Пацаны, сделайте, как он просит! Он же меня сейчас в натуре зарежет…

Когда распоряжение было выполнено, татуированный мужчина оторвал лезвие бритвы от шеи жертвы и со всей силы дал ему пинка – тот со всего размаху опрокинулся на парковую дорожку.

– Впредь будешь помнить, что на блатных мазу тянуть накладно, и тебе не под силу, нифель вонючий… – Поигрывая бритвой, страшный мужик полоснул гопников таким пронзительным взглядом, что те тотчас же отвели глаза. – А теперь – вон отсюда, дешевки.

Молодые люди посчитали за лучшее ретироваться. А татуированный, спрятав опасную бритву в карман шортов, как ни в чем не бывало продолжил утреннюю пробежку….

Вот уже целый месяц Андрей Ларин жил во Владимире, постепенно вживаясь в образ уголовного авторитета Сивого. Павел Игнатьевич Дугин подошел к вопросу перевоплощения предельно вдумчиво. Досконально скопированные татуировки, грамотная коррекция лица придавали Ларину почти полное внешнее сходство со знатным уголовником. Андрей пересмотрел гигабайты видеозаписей блатного, скрытно сделанные и в его одиночке, и немногим раньше, в общей камере; тщательно копировал ритмику движений, манеру разговора, любимые словечки и речевые обороты, даже мельчайшие интонации. Каждый вечер с ним занимался специалист по судебной психологии – прорабатывал типовые поведенческие модели Сивакова. Что же касается биографии, связей, друзей, судимостей и даже финансов Сивого, то иногда Андрею казалось, что все эти моменты он знает куда лучше даже прожженного уркагана, по-прежнему сидящего в одиночной камере Владимирской «крытки». И уж наверняка не хуже, чем даже свою собственную биографию.

Ларин готовился к внедрению тщательно и грамотно. Ведь в случае провала его, вероятно, ждала судьба Полины Гольцевой…

Наконец, спустя немногим больше месяца, назначенный день настал. Просидев с Лариным полтора часа на конспиративной квартире, Павел Игнатьевич проэкзаменовал его и, вероятно, остался доволен.