От огня уже не осталось и дыма, лишь выжженная до черноты трава напоминала о стихии.

– Это что такое! – округлила глаза Гела.

– А то не знаешь, что. Драконья метка, – шепотом добавил.

– Видел? – воззрилась на него жена.

– Как вживую, – кивнул Пикрен, чувствуя, как снова задрожала нижняя губа.

– И?.. – потребовала ответа Гела.

Пикрен склонился к ее уху, чтоб уж точно никто не расслышал, и коротко прошептал одно слово. После этого уже Гелу пришлось транспортировать на диван, и из глаз женщины безостановочно лились слезы.

– Да что же это? Да как же?.. Мы не можем кровинушку нашу… Беда-то какая!.. – принялась подвывать Гела, вцепившись в мужнину куртку и заглядывая в его глаза.

– А что же делать, любимая? Как быть?.. – не удержался и Пикрен от слез.

– Я знаю, что делать! – внезапно выпрямилась Гела и устремила взгляд в стену. – Айра!

– Что Айра? – не понял Пикрен.

– Ее отдадим.

– Да ты что, женщина?! Как можно? Сирота она и так…

– А родную можно?! – заорала на него жена совсем дурным голосом, но тут же прижала ладонь к губам и принялась дико озираться. – Нельзя родную, слышишь? Нельзя! Кто-то еще видел?

– Нет. Один я был, – повесил Пикрен голову на грудь.

– Вот и отлично! Никто ни об чем не должен узнать! – погрозила ему жена пальцем и побежала из комнаты.

* * *

– А я тебе даже завидую, – проговорила Миака, глядя на Айру и раскачивая ногой.

Она сидела в кресле, закинув ногу на ногу и наблюдала, как Кила укладывает локоны Айры в прическу.

– Ну и глупая же ты, сестренка, – вздохнула Кила. – Чему тут завидовать? – тише добавила и вытерла одинокую слезу.

Сегодня в девичьей обитала грусть, потому что Айра должна была покинуть ту навсегда. И Кила, и Миака знали, что больше они сестру никогда не увидят. Сама же Айра была ни жива и ни мертва – она безучастно рассматривала собственное отражение в зеркале, порой ловя себя на мысли, что и вовсе ничего не видит. Думы тоже в голове барахтались как-то вяло. Она и не знала, о чем размышляет. Разве что одна мысль отчаянно пульсировала в висках, что доживает она последние мгновения в своей жизни, что сегодняшний день был последним, когда она видела солнце. Да и то уже спряталось на ночевку – опустилось где-то за темнеющим за окном лесом.

Все случилось так внезапно… Айра занималась глажкой белья, когда ее позвала к себе тетка Гела. Дядя Пикрен тоже был в гостевой комнате, когда туда вошла Айра.

– Ну ты бы хоть фартук скинула, – недовольно проворчала Гела, осматривая воспитанницу с головы до ног. – Худая ты, конечно…

– Извини, тетушка, закрутилась, – смутилась Айра и принялась распутывать узел на завязках от фартука.

– Да оставь уже! – махнула рукой Гела. – Скоро сымешь его навсегда.

– Гела, ну как ты можешь? – возмущенно просопел Пикрен и с укоризной посмотрел на жену.

А потом Айра поймала взгляд дядюшки и испугалась – столько скорби в нем плескалось.

– А куда деваться? – закряхтела Гела, поднимая свое тучное тело из кресла и приближаясь к Айре. – Покидаешь ты нас, деточка, – смягчила она тон, и теперь Айра и в ее глазах прочитала сочувствие.

– Вы меня отсылаете? – тут же испугалась.

Но куда? И зачем? За годы жизни в этом доме она успела всем сердцем привязаться к сестричкам, да и к дядюшке.