После мучений, которые продолжались более трех недель, не дожив двух дней до своего 35-летия, Луженовский скончался. На памятнике, установленном на месте погребения Луженовского высечена надпись: «Гавриил Николаевич Луженовский. Родился 12 февр. 1871, скончался 10 февр. 1906, отдав жизнь за Веру, Царя и Отечество. Раненный революционерами пятью разрывными и отравленными пулями, безропотно прострадав 25 дней, тихо скончался, простив убийцу».
В 1917 году местные крестьяне вырыли из могилы его останки, сожгли их и развеяли по ветру.
После Перестройки на железнодорожном вокзале города Борисоглебска на месте казни Луженовского «патриоты» пытались повесить мемориальную доску. Однако власти до настоящего времени не дали на это разрешения.
В газете «Русские Ведомости» от 25 февраля рассказывалось, «что военное ведомство просило министерство внутренних дел препятствовать преждевременному оглашению подробностей истязания Спиридоновой в видах ограждения обвиняемых двух офицеров от нападок, если бы возбужденное против них обвинение оказалось бы несоответствующим истине».
Еще до суда газета «Русь» опубликовала письмо Спиридоновой из Тамбовской тюрьмы: «Да, я хотела убить Луженовского. Умру спокойно и с хорошим чувством в душе». Мария была уверена в своей правоте, поскольку считала, что Луженовский совершил преступление, но наказания не понесет. Именно она избрана для того, чтобы его покарать. Но убийство — это грех, за него надо ответить, пострадать, принять мучения. При этом на вопрос о здоровье террористка отвечала: «Теперь у меня очень болит голова, ослабла память, я очень многое забыла, и мне трудно излагать логично мысли. Болит грудь, иногда идет горлом кровь, особенно когда волнуюсь. Один глаз ничего, кроме света, не видит». После пыток она не могла подняться с тюремной кровати полтора месяца.
12 марта 1906 состоялась выездная сессия Московского военного окружного суда. «По ходатайству защиты была допущена в зал заседания одна из сестер Спиридоновой и старуха-мать, но последняя в самом начале заседания разразилась истерическими рыданиями и покинула зал суда» (Газета «Русь» от 13 марта 1906 года). Защищал Марусю 36-летний адвокат, присяжный поверенный, заместитель председателя партии конституционных демократов, впоследствии депутат Государственной Думы II и III созывов Н. В. Тесленко. Он произнес слова, которые широко разнеслись и стали своеобразным диагнозом состояния страны: «Перед вами не только униженная, больная Спиридонова. Перед вами больная и поруганная Россия».
Сама подсудимая заявила, что «взялась за выполнение приговора потому, что сердце рвалось от боли, стыдно и тяжко было жить, слыша, что происходит в деревнях по воле Луженовского, который был воплощением зла, произвола, насилия. А когда мне пришлось встретиться с мужиками, сошедшими с ума от истязаний, когда увидела безумную старуху-мать, у которой пятнадцатилетняя красавица-дочь бросилась в прорубь после казацких „ласк“, то никакая перспектива страшнейших мучений не могла бы остановить меня от выполнения задуманного».
Но ни ее слова, ни общественное мнение, ни красноречие адвоката не повлияли на решение суда. Мария Спиридонова была приговорена к смертной казни через повешение.
В ожидании казни
В ожидании исполнения приговора Мария провела шестнадцать дней. Позже она писала, что такие моменты навсегда меняют человека. «Ни для кого в течение ряда последующих месяцев этот приговор не обходился незаметно. Для готовых на него и слишком знающих, за что умирают, зачастую состояние под смертной казнью полно нездешнего обаяния, о нем они всегда вспоминают как о самой яркой и счастливой полосе жизни, полосе, когда времени не было, когда испытывалось глубокое одиночество и в то же время небывалое, немыслимое до того любовное единение с каждым человеком и со всем миром вне каких либо преград. |