В комнате было человек десять народу. Как только Софи показалась в дверях, задыхаясь от волнения, гости, повернувшись к ней, дружно запели гимн ко дню рождения, точнее короткую и разухабистую его версию. Она чувствовала, как Макс крепко сжимал ее руку. Когда пение прекратилось, он пробормотал:

— Эта песня для тебя, именинница: «И долго она будет жить во славе». — Он бросил на нее пламенный взгляд. — А теперь пусть каждый пожмет тебе руку.

Остервельд представил ее по очереди каждому гостю. Из-за того, что он держался рядом, и потому, что его манеры были так изящны, она чувствовала себя раскованно. Софи приятно было увидеть среди гостей Аделаиду и ее улыбающегося, спокойного мужа, который, учтиво перекинувшись с именинницей несколькими словами, повернулся к Максу и сказал, что ему нужно кое о чем позднее с ним поговорить. Софи, воспользовавшись моментом, обернулась и была тотчас атакована доктором ван Стином и Тинеке. С ними был маленький, смуглый человечек, обаятельный, словно Дон-Жуан, который позволил Софи называть себя Гарри. Он протянул ей бокал, взяв его с подноса, когда Годен обходил с ним гостей. Софи сделала несколько глотков, но так и не смогла понять, что за чудесный напиток она пьет. Гарри так забавно себя вел, что рассмешил ее. Она потеряла из виду Макса, зато то и дело ей на глаза попадались прогуливающиеся по комнате Ян и хорошенькая светловолосая девушка. Софи решила не терять времени даром и принялась разглядывать дамские туалеты. Прежде всего ей бросилось в глаза, что у всех дам платья были сшиты по заказу. На Аделаиде, которая на время куда-то отлучалась, а теперь опять вернулась в компанию, был простенький туалет, но это только на первый взгляд, — нежно-голубое шифоновое платье по цвету как нельзя лучше подходило к ее огненно-рыжим волосам. Тинеке, в платье из черного бархата, походила на принцессу из волшебной сказки. Софи облегченно вздохнула: как хорошо все-таки, что она надела свое янтарное шелковое платье. Конечно, оно не было произведением «высокой моды», но и стыдиться за свой внешний вид не стоило. Она мило улыбнулась Гарри, который взял у нее бокал.

— Послушайте…

Но тут спокойный внятный голос Годена объявил, что обед на столе. Гарри положил свою руку на руку Софи, но тут появился Макс, и он поспешил убрать ее.

— Это моя привилегия, старина, — любезно сказал Макс и взял Софи под руку. Она взглянула на него — хотя он и улыбался, ей показалось, что где-то в глубине его души затаилось раздражение.

Столовая была обставлена со скромным великолепием и представляла собой довольно неприветливую комнату, от которой веяло мрачным средневековьем, хотя, если обедать в ней каждый день, подумала Софи со свойственным ей здравомыслием, она вряд ли покажется таковой. Она села справа от Макса, рядом с Яном; Софи понятия не имела, что ела, а вот шампанское, которое пили за ее здоровье, она не узнать не могла.

За столом говорили обо всем, атмосфера вокруг царила веселая и непринужденная, гости много смеялись. Стоило Софи замолчать на мгновение, как тут же вмешался Макс.

— О чем это ты думаешь, Софи? — раздался его голос на фоне стоявшего в столовой гама.

Она взяла ложечкой кусочек искусно приготовленного мороженого и посмотрела на него.

— О Мэри, — ответила Софи. — Ей бы здесь очень понравилось. — Элегантным, еле заметным движением руки она окинула гостей и богато обставленную комнату с прелестно сервированным столом. — Она бы… прекрасно вписалась сюда, правда? Ведь она так хороша собой и всегда знает, о чем говорить, — сказала Софи задумчиво, даже не подозревая, что похожа на Пьеро.

Макс улыбнулся:

— Ох уж эта остроумная очаровашка Мэри, но мне она, боюсь, совершенно ни к чему.