Софи подала младшей сестре знак, чтобы та следовала за ними и напоила их кофе, а сама, сбросив халат и перчатки, пошла чистить инструменты. Сестра Виске уже приготовила тележку с инструментами для следующей операции. Но не все было еще готово — во-первых, надо было как следует вымыть операционную, а во-вторых, Софи еще не разобралась с нитками и не разложила столик майо. Видно, в это утро ей придется остаться без кофе. Макс не нарушил своего слова. Ровно через пять минут он был уже в санитарной и чистил вместе с Яном инструментарий. Минуты еще через две в операционной появился доктор ван Стин с пациентом. Усевшись на свой табурет и взглянув из-под маски на Софи, он спросил:

— Вы пили кофе, Софи?

Она покачала головой, продолжая заправлять нитками иглы. Во время операции Софи поочередно кивала то одной, то другой сестре и они, одна сменяя другую, уходили, чтобы выпить свой кофе. Когда с перерыва вернулась последняя сестра, Макс мягко сказал ей:

— Полагаю, это неплохой повод для сестер погулять, сестра София.

Софи ловко подала ему специальный ключ для вправления грыжи и мгновенно парировала:

— Сестры уходили, чтобы выпить кофе, сэр.

Поработав ключом, он передал ей его обратно, потом аккуратно положил скальпель на столик майо и протянул руку, ожидая, пока она подаст ему кетгут. Спокойно, но не без ехидства он заметил:

— Демонстрация против моего невнимания, наверное. — Его глаза блестели так же, как и ее. — Вы могли бы мне напомнить об этом раньше.

Софи протянула ему держатель для игл, и он неторопливо взял его. Она хотела было ответить ему что-нибудь на его последнюю реплику, но вдруг почувствовала, что не может говорить, — комок из слез, затаившийся где-то в глубине горла, душил ее. Она протерла с неимоверной тщательностью держатели для наложения швов, положила их на столик рядом с Яном и вдруг услышала спасительный голос доктора ван Стина. Он пустился в разглагольствования по какому-то незначительному поводу, который тем не менее требовал от Макса оценки. Таким образом, у Софи появилось время взять себя в руки. К тому времени, когда эта и следующая операции закончились, она была опять сама собой — спокойная и невозмутимая. Когда осталась позади самая последняя на день операция и Софи сидела в маленьком тесном кабинете, заполняя операционную тетрадь, случилось еще кое-что: проходивший мимо ее кабинета Макс, увидев, что дверь открыта, остановился возле нее. Как ни в чем не бывало, он стоял и смотрел на Софи. Почувствовав, что краска заливает лицо, она тем не менее нашла в себе силы не выронить из рук ручку и мило ему улыбнуться.

— Прошу прощения за сегодняшнее утро, Софи, но я правда отвратительно себя чувствовал. У меня не было никаких прав срывать на вас зло.

Она опять улыбнулась — как же сильно меняла лицо Софи эта ее теплая дружеская улыбка, не говоря уже о том, какой силой она обладала.

— Все в порядке, сэр, вторая операция была действительно трудной, — спокойно сказала она.

— Совсем нет, самая что ни на есть пустяковая операция, — кратко возразил он. — Я был в таком гадком настроении еще задолго до того, как началась эта… короче, с прошлой ночи.

Софи посмотрела на аккуратно сделанные записи в тетради и участливо сказала:

— С этим тоже все в порядке, сэр.

— Неужели? — спросил он, и что-то в его голосе заставило ее поднять голову. Он больше не был просителем, — напротив, теперь он чувствовал себя уверенно, был, так сказать, хозяином ситуации и даже улыбался.

Софи охватило сильное волнение, но она, бедняжка, не могла даже отвести от него взгляда. Он поудобнее облокотился на дверь и засунул руки в карманы.