Корабельный двигатель мерно рокотал, чайки пронзительно вскрикивали, ныряя в воду, налетал порывами свежий ветер. Присцилла отвлеклась, вспоминая обстоятельства, предшествовавшие отъезду. Бескровное лицо тетушки Мэдлин в гробу, таким безмятежным оно никогда не было при жизни. Впервые, находясь с ней в одной комнате, Присцилла не слышала резких окриков, нотаций или указаний. Почему-то сейчас мысль об этом вызвала в ней глубокую печаль.

Тетушка Мэдди бранила ее так часто, что девушка привыкла к этому. В основном она пропускала раздраженные замечания мимо ушей, улыбалась и отвечала: «Конечно, тетя Мэдди», – думая совсем о другом.

Она думала, например, о белом с черными пятнами щенке, который увязался за ней на рынке (разумеется, тетушка строго-настрого запретила взять его в дом), или о девочке с красивыми белокурыми локонами, которая всегда улыбалась ей из окна одного дома. Присцилла любила детей и еще в юности решила, что непременно заведет семью и нескольких детишек…

На щеку упала капля, потом другая, и она посмотрела на небо. Воздушные белые облака, плывшие по нему раньше, сменились тяжелыми и темно-серыми, а те вот-вот станут густыми тучами. При виде этого желудок снова сжался.

«Боже милостивый, если начнется шторм, я умру от морской болезни!»

Присцилла подумала, с каким пренебрежением отнесся бы к ней Траск, если бы знал, что прислуга на борту «Орлеана» не успевала выносить горшки из ее каюты. Время от времени девушка пыталась есть, но это только ухудшало дело. К концу пути она буквально позеленела от непрерывной тошноты. И что же, опять опозориться, теперь уже в его глазах?

К счастью, как поняла Присцилла, Траск собирался коротать время за игрой в покер. Она воздержалась от замечаний, когда Брендон сообщил ей об этом. Разумеется, это возмутило девушку, но мысль о морской болезни заставила ее промолчать. Она даже решила, что это, в конце концов, не ее дело. Раз уж приходится рассчитывать на его помощь, благоразумнее не ссориться. До сих пор Траск держался с ней как настоящий джентльмен (надо сказать, к ее великому удивлению), но не следовало забывать, что насилие ему не чуждо. Она не просто предполагала это, а видела собственными глазами. Откуда ей знать, как поведет себя с беззащитной женщиной человек, хладнокровно пристреливший вооруженного мужчину?

Капли дождя стали чаще, и Присцилла неохотно спустилась в ненавистную каюту. Хотя появились первые признаки морской болезни, она позвала стюарда и заказала ужин. Возможно, еда и сон помогут избежать худшего. И потом, путешествие будет недолгим, каких-нибудь пять дней. После этого – снова твердая земля под ногами. Никто еще не умирал за столь короткий срок.

– Три туза? Ну куда мне тягаться с такой взяткой. Вы снова выиграли, Траск. Ну и везет же вам, чтоб мне пропасть!

«Везение, как же!» – подумал Брендон, сгребая в кучу выигрыш.

Тут были и крупные техасские банкноты, еще ходившие наравне с американскими деньгами, и испанские реалы, и золотые монеты. Трое мужчин, сидевших с ним за игорным столом, окутанным клубами табачного дыма, были люди богатые, в картах неопытные. Это сразу отметил наметанный глаз Траска. Для такого игрока, как он, они были не умнее простодушной леди, оставленной им в каюте.

– С меня довольно, – заявил Негемия Саксон, лысеющий узколицый мужчина, и потянул со спинки стула пиджак, изрядно помявшийся от его нервных движений.

Когда Негемия поднимался, корабль накренился, и он снова рухнул на сиденье.

– Мне такая качка не по вкусу, – признался торговец по имени Шарп, энергично жующий кончик зажатой в зубах сигары.