Он оглядывается на меня. Его лицо покрыто льдом. Лед трескается по контуру губ, когда он произносит:

— Да.

Я не могу не спросить.

— Почему я?

— Потому что ты все видишь. Ты не боишься делать то, что нужно, и никому об этом не расскажешь.

— Говоришь так, словно и правда кое-что обо мне знаешь.

— Я знаю о тебе все.

Мороз, которым меня пробирает от этих тихих слов, почти хуже того, что царит вокруг. Я знаю людей. Риодан не болтун. Он не пускает пыль в глаза, не блефует. Но он не может и правда знать все. Ни фига он не может знать все.

— Хватит болтать. Мне нужно сосредоточиться, если ты хочешь, чтобы мои супертело и супермозг работали одновременно. Весь Мега-набор.

Он, кажется, смеется. Звук плоский и дребезжащий, словно у него в горле тоже лед.

Я свечу фонариком в темноту клуба. Там сотня или больше людей, замерзших в движении, во время секса, и среди них Невидимые из касты, представителей которой я видела только пару раз, — касты, которая служила Гроссмейстеру королевской стражей. Зал оформлен в их честь: красным и черным. Замерзшие занавеси из красного бархата, заиндевевшие кресла из черного, красные кожаные диваны и обитые бархатом скамьи, куча цепей на каждом предмете мебели. Кожаные ремни. Острые лезвия. Лужи черного льда на полу. Кровь.

Пытки. Убийства. Человеческая бойня.

Меня пробирает, и я пару секунд просто смотрю, пытаясь справиться с эмоциями.

— Ты позволил этому случиться. Ты позволяешь людям погибать от лап монстров!

— Они приходят сюда по собственному желанию. Очередь к моему клубу вчера растянулась на два квартала.

— Они запутались! Их мир только что рухнул!

— Ты говоришь, как Мак. Это не ново, детка. Слабые всегда были пищей для сильных.

Ее имя для меня как удар в живот.

— Ага, а меня мама учила не играть с едой, прежде чем ее есть. Чувак, ты хренов психопат.

— Осторожнее, Дэни. Ты сама живешь в стеклянном доме.

— Мой дом не похож на Честерс.

— Это была известная цитата.

— Не такая уж известная, раз уж я ее не знаю.

— Люди, живущие в стеклянных домах, не должны швыряться камнями. Возможно, ты хочешь поговорить о своей матери.

Я отворачиваюсь. И временно прячу свои камни в карман. По крайней мере, пока не выясню, что ему обо мне известно.

Я снова возвращаюсь к осмотру комнаты, напряжение отпускает, на смену ему приходит охотничий азарт. Я люблю загадки. Отличный способ потренировать мозг. Мы с Танцором разбираем логические задачки. Он иногда меня побеждает. Танцор единственный из моих знакомых, кто порой кажется умнее меня.

Что с этим местом? Что случилось?

— У тебя здесь есть камеры? — говорю я.

— Они перестали работать, когда все еще было нормальным.

Словно в этой камере пыток могло быть «нормально». Но теперь еще более странно.

Каждый в этом зале застыл, превратившись в твердую, тихую, белую статую. У некоторых из ноздрей торчат двойные веера бриллиантовых ледяных кристаллов — замерзший выдох. В отличие от Крууса, который очутился в цельном ледяном блоке, эти ребята выглядят так, словно замерзли на месте. Интересно, если я щелкну по этому Фейри, он рассыплется?

— Ты считаешь, что это сделал Король Невидимых?

— Я не вижу для этого причин, — говорит Риодан. — Он не стал бы тратить время на такую мелочь. Торопись, детка. Мне тут тоже не пикник.

— Так зачем ты тут стоишь?

— Я ничего не принимаю на веру.

Он хочет сказать, что считает, будто один из них может быть не полностью заморожен.

— Ты прикрываешь мне спину.

— Я прикрываю спину всем своим сотрудникам.