— Восхитительно.

Профессор Бернарди входит почти бесшумно и кидает журнал на стол.

Все вздрагивают от неожиданности. До звонка ещё 2 минуты.

— Доброе утро, — она кладёт журнал на кафедру, но не садится. Как странно. Затем продолжает: — Кавалли и Сильвестри будут рады…

А как иначе. Лучшая трагикомедия всех времён сейчас будет транслироваться прямо у доски.

— Все свободны.

— Это что, такие шуточки у неё? — шепчет Олли на ухо Ники.

— Простите, профессор, в каком смысле?

— Вы не понимаете по-итальянски, Мази? В том смысле, что все свободны. Проекционный зал понадобился другим. Я забыла, что сегодня утром, на первые два урока приезжают люди из Asl, чтобы показать нам документальный фильм по экологической осведомлённости, многое будет из Киотского протокола о климатических изменениях. Очевидно, что теперь вы должны будете сделать письменную работу, распечатанную на компьютере, без плагиата из интернета, иначе я её не приму. Кавалли, Сильвестри, с вами мы обязательно встретимся в понедельник.

Обязательно. Ники не верит своим ушам. Дилетта смотрит на неё. Улыбается. Поднимает большой палец в знак победы. Святой Тициано Ферро, не знаю, как ты сделал это, но спасибо. Теперь вся домашка на компьютере. Я сделаю её безупречно. И сохраню тысячу раз. Конечно, те, кто создал компьютер, просто молодцы, что придумали автосохранение без лишних вопросов. Но я обязательно сохраню и сама.

Все очень быстро выходят из проекционного зала. Но фильм о Киотском протоколе они будут смотреть внимательно. По крайней мере, одна из них.

Одни

Как только появляется возможность. Как только удаётся выкроить свободное время. Проехать километры, чтобы оказаться здесь. У моря. Напротив скал. Наедине с самим собой. Глубоко дышать. Слышать шёпот волн. Ощущать существование параллельной реальности, где сбываются все наши мечты, и никто не может разрушить это. Реальность, которая защищает нас и даёт нам почувствовать себя живыми. И я говорю не о мечтах, здесь нет ничего общего со сном. Это кое-что другое. Это когда мы в своих мыслях возвращаемся в прошлое, к тому, что могли бы сделать, но не сделали. Здесь это происходит. Мы знаем, что в этой параллельной вселенной, пусть и неосязаемой, где нас никто не видит, мы можем получить желаемое, и это — бесконечное чудо фантазии.

Я смотрю на волны. Синие, мягкие, длинные, может, уставшие от своего вечного путешествия. Я вижу, как они приливают и отливают, радостные, полные чего-то большего. Может, частью нас самих. Я думаю и о других Волнах, Волнах во плоти, полных энергии.

Может быть, Ники тоже иногда приезжает на море одна, безо всякой причины, лишь в ответ на далёкий зов. Мне нравится думать вот так. Что иногда, например, субботним днём, ты пересекаешь дистанцию между центром и синевой, между городом и песком, и приезжаешь на своё любимое место, какое есть у каждого из нас. Оно только наше, пусть тут и бывают многие. Но они не могут увидеть в нём того, что видим мы, и потому оно и остаёмся только нашим. И может быть, в моей волне купалась и ты.

Ники смотрит на линию горизонта. Между тем небольшая волна задевает её обувь. Она не убирает ног. В конце концов, это такое невинное нападение. Волна, не поняв этого, быстро возвращается, но словно не хочет полностью промочить кроссовки. Ники остаётся на месте, не чувствуя времени и никуда не торопясь. Думает о сёрфинге, о Максе, о том, как много он ей помогал, всегда на нормальной дистанции, никогда не подразумевая большего. Словно для него она как маленькая сестрёнка, которую он вводит в самый красивый в мире спорт. Она вспоминает о книге, которую он ей подарил. Её написал один сёрфер. Когда Фабио её увидел, то открыл и прочитал посвящение. Он сразу стал выходить из себя.

— Кто это?

— Мой друг-сёрфер.