*

– Государыня…

Лесияра обернулась на голос, оторвавшись от скорбного созерцания осколков клинка, и увидела дружинниц Дымку и Златооку, которым было разрешено приходить к княгине без предварительного доклада. Их появление могло означать только одно: соглядатаи вернулись из Мёртвых топей. Горький хмель вспорхнул с души Лесияры, как мрачнокрылый ворон, и правительница Белых гор встрепенулась, готовая к новостям.

– Ну, что? – нетерпеливо спросила она.

– Государыня, соглядатаи побывали в Мёртвых топях, – доложила Дымка. – Ни одной живой души они там не нашли. Однако наткнулись они на место, где лёд на болоте был явно сломан: кругом он гладок и нерушим, а в том месте – куча обломков. Конечно же, прорубь застыла по новой, но эти нагромождения льдин остались… А среди них нашли вот это.

Дымка вынула из-за пазухи совсем маленький мешочек и опустила на ладонь Лесияры. Что-то очень холодное находилось внутри, будто холщовая ткань хранила в себе кусок льда. Однако такое предположение отметалось сразу: мешочек был сух. Развязав его, Лесияра вытряхнула себе в руку мрачный перстень-печать из чернёного серебра с выгравированным вороном, раскинувшим крылья. По краю печатки можно было разглядеть мелкие буквы, складывавшиеся в слово «Вранокрыл».

– Мы его помыли отваром яснень-травы, – сказала Дымка. – Хмари на нём было столько, что в руки не возьмёшь.

Хоть хмарь и была смыта, но перстень холодил ладонь Лесияры, как ледышка. Вот и начинали складываться части этой головоломки: восток – запад. А Белые горы – посередине… Что делал князь Вранокрыл в Мёртвых топях? Проломленный лёд…

– А лёд соглядатаи не догадались прорубить? – спросила Лесияра, чувствуя сердцем зимнее дыхание догадки.

– Прорубали, государыня, в нескольких местах. Шестами и баграми в прорубях орудовали… Ничего не нашли.

– А там, где перстень нашли, прорубали?

– Там – в первую очередь, госпожа. Подумали, что кто-то провалился… Впустую. Ничего и никого подо льдом не обнаружили. Князь Искрен ждёт тебя: надо решать, что делать дальше.

Отпустив дружинниц, Лесияра ещё долго оставалась в Оружейной палате, разглядывая переданную ими находку. По словам Жданы, князя Вранокрыла зачем-то увезли с собой Марушины псы во главе с Вуком; теперь его перстень обнаружен в Мёртвых топях, кажущаяся пустота и безжизненность которых пугала ещё больше, чем если бы там нашли следы чьего-либо пребывания.

Ждана рукодельничала в отведённых ей покоях – вышивала детскую рубашечку. Лесияра замерла с согревшимся сердцем, а губы невольно дрогнули от расцветающей на них улыбки. Ничего не могла с собою поделать княгиня: какими бы невзгодами ни был омрачён день, всякий раз при виде Жданы её душу заполняла молочно-тёплая нежность.

– Для кого это ты стараешься? – спросила она, подходя.

Завидев княгиню, Ждана поднялась на ноги.

– Да вот решила Дарёне с детским приданым помочь, – ответила она.

– А что, уже?.. – двинула бровью Лесияра.

– Нет, государыня, пока сей вестью она меня не осчастливила, – засмеялась Ждана, с теплотой во взоре любуясь своей работой и поглаживая пальцами узоры белогорской вышивки, искусством которой она владела не хуже здешних мастериц. – Но обязательно будет у них дитя, как же иначе?

– А не торопишься ли ты? – подходя ближе и заключая Ждану в объятия, усмехнулась Лесияра. – Ещё и свадьбы не было.