– Ох уж эти обычаи, – хмыкнула в свою очередь княжна. – Чтоб острогу в ход пускать, сперва рыбу заветную заприметить надо. Сетью проще и быстрее, государыня, согласись.

– Может, и проще, – задумчиво молвила Лесияра, глядя в вечереющую даль, где зеленела полоска берега. – Да не всякому рыба сия в руки даётся – только храброму сердцем, а не хитромудрому и искушённому разумом.

Князь-рыбой называли огромную столетнюю белугу, лишённую окраски, которая, по поверью, попадалась только раз в жизни, да и то не каждому. Серебристая самка с полным золотой икры брюхом звалась белой княгиней. Считалось, что князь-рыба сама выбирает того, кто достоин её выловить, и следовало ценить это как великий дар Матери-воды. А уж тот, кто накануне свадьбы сего дара удостоился, считался благословлённым самой природой на выдающиеся дела и подвиги. На мелководье князь-рыба не плавала, любила простор да глубину, а потому за счастьем своим ловцу приходилось заплывать далеко.

Слушая на пристани разговор правительницы и её старшей дочери, Млада ощущала в жилах дерзкий, горячий ток крови, а сердце отсчитывало удары в предвкушении судьбоносного лова.

– Дозволь слово молвить, госпожа, – набравшись смелости, обратилась женщина-кошка к княгине.

Лесияра обернулась и глянула на Младу сверху, стоя на сходнях.

– Говори, что хочешь сказать, – разрешила она с кивком.

– Слышала я ваши с княжной речи про князь-рыбу и спор о способе её добычи, – начала Млада, прочистив пересохшее от возбуждения горло. – А нельзя ли нам устроить соревнование? С одной ладьи сетью ловить станем, а с другой – по старинке, острогой. Вот и увидим, кого князь-рыба выберет – смелую или хитрую ловительницу.

– Хм, – задумалась княгиня, потирая подбородок. И подмигнула: – Что думаешь, Светолика? Былое против нынешнего, обычаи против новшеств – каково?

Старое против нового, пружинистые чёрные кудри против мягких золотисто-русых волн… Княжна стояла на палубе, а Млада смотрела на неё с причала снизу вверх; речной ветер трепал волосы обеих, а их синие глаза разных оттенков искрились вызовом и задором.

– Ладно, – согласилась Светолика. – Спорим.

– На что? – спросила Млада.

– Ежели мне князь-рыба попадётся, ты дозволишь мне твою невесту в уста поцеловать, – с озорным прищуром ответила Светолика.

Млада нахмурилась и выпрямилась, ощутив горячий толчок негодования под сердцем; похоже, судьба издевалась, играя с ней одну и ту же шутку снова и снова. Впрочем, улыбка Лалады в густо-янтарных лучах зари согрела её своей ободряющей лаской: если со Жданой им не суждено было остаться вместе, то нынешнюю невесту подарила и благословила сама богиня. Даже имя девушки было говорящим: Дарёна – дарованная. А Лалада не отбирала своих подарков.

– А ежели она не захочет твоих поцелуев, что тогда? – всё ещё хмурясь, спросила Млада. – Я не могу против её воли учинять такой спор, госпожа Светолика, не серчай.

Высокий, звонкий смех княжны светло прокатился над волнами в вечернем речном покое.

– Думаю, она не рассердится, – блеснула она ровным рядом зубов. И, подначивая, лукаво двинула бровью: – Или ты боишься проиграть спор, а, Млада? Ну, признайся: трусишь, да? Сетью мы быстрее поймаем князь-рыбу, вот увидишь!

– Я не трушу, княжна, мне важнее чувства моей невесты, – сдержанно ответила чернокудрая женщина-кошка. – Я лучше сама ударю в грязь лицом и уроню свою честь, чем позволю кому бы то ни было вгонять её в краску. Со всем почтением к тебе вынуждена сказать «нет». Ты должна понимать, что ты просишь непозволительного, госпожа.