– А ну, все дружно! – вскричала Лесияра, подавая пример самоотверженного усердия остальным. – Раз, два – взяли!

Под скрип с трудом выдерживающих снастей слышалось «…взяли!.. взяли!..», скалились от неимоверных усилий стиснутые зубы, искажались от натуги лица… Скрипели зубами и дружинницы Радимиры, наблюдая за тем, как с каждым «взяли!» великая удача была всё ближе к другой ладье.

– Не будем завидовать, – молвила начальница пограничной дружины, чутко улавливая настроения на своём судне. – Лучше порадуемся за княжну Светолику, наследницу белогорского престола: её ждут великие дела, и она станет более чем достойной преемницей её родительницы Лесияры. Разве это не прекрасно?.. Порадуемся же!

Журавлём в небе летела эта радость, а синица ускользала из рук. Впрочем, призыв Радимиры к великодушию не пропал даром: и лица, и взоры дружинниц прояснились, принимая тёплый отсвет вечерней зари. Рука Радимиры ободряюще опустилась на плечо Млады – одновременно с прохладной пеленой белогорского спокойствия и мира, тихо ложившегося ей на душу.

– Да будет так, – шевельнулись губы Млады, а рука опустила острогу.

А в следующий миг стало ясно, что рановато она сделала это. Серебристый хвост князь-рыбы прорвал сеть и высунулся наружу, извиваясь и помогая остальному телу выскальзывать дальше. Его движения качали сеть, державшуюся на предельно натянутых канатах, и казалось, будто рыбина нарочно стремится раскачать её ещё сильнее. Трах! Случилось то, что уже вот-вот грозило произойти: снасти лопнули и «горловина» сети свесилась в воду. Нижняя часть ещё держалась, закреплённая на ладье, но улов неумолимо терялся: рыба, почуяв запах свободы, рванулась из сети. А впереди всех, возглавляя освобождённых белуг, победно выпрыгнула из воды серебряная князь-рыба.

– Ушла, зараза! – ахнули на палубе ладьи Радимиры.

Едва скрылась в тёмной воде светло-перламутровая спина чудо-рыбы, рука Млады сжала острогу, а грудь туго наполнилась жарким биением охотничьего пыла. Без раздумий, на одном ослепительном порыве она прыгнула в воду. Сейчас или никогда.

Холодный бездонный сумрак охватил её со всех сторон и ослепил. Зрение было бесполезно, приходилось полагаться только на внутреннее чутьё, следуя за тонкой серебряной нитью – следом князь-рыбы, невидимым взору, но ощутимым душой и сердцем. «А верёвку-то к остроге привязать забыла», – вспыхнуло в голове Млады. Поздно… Негоже поворачивать назад: повернёшь – упустишь. Только вперёд, сейчас или никогда. Схватка с этой серебристой глыбой? Ну что ж, так тому и быть.

Натыкаясь на белужьи тела, она проплыла немного вслепую, а после открыла проход в воде. Знакомый холодок на лице – значит, он впереди, а на том его конце – льдисто сверкающая, прекрасная и опасная в своей мощи рыба. Рыба-предвестник, рыба-судьба, воплощённая воля водного простора, белый дух воды. Если захочет – дастся в руки, а нет – ускользнёт, вильнув хвостом…

Пущенным из пращи камнем Млада вылетела из тягучих радужных переливов прохода прямо в холодную толщу речного мрака. «Рыба, князь-рыба, великий дар Матери-воды, где ты?» – распирало ей грудь безумной жаждой дыхания. Словно бы невидимая властная рука вытолкнула женщину-кошку на поверхность, и чистая синь вечернего неба с росяными блёстками звёзд спасительно влилась в её лёгкие. Но что это? По небу плыла, взмахивая плавниками, словно крыльями, птицерыба, серебристо-лебединая, вся до кончика хвоста перламутровая, чуть тронутая румянцем зари. Звёзды сияли на рядах её спинных и боковых чешуек, будто помещённые туда рукой неизвестного древнего мастера. Рука эта ковала лёд на реках, плела скань морозных узоров на окнах, расписывала небеса закатными красками и щедро разбрасывала по полянам душистые сокровища лета; что ей стоило создать это чудо, способное как плавать по волнам, так и летать по небу?.