Справка не полностью отражала то, что хотел узнать Журавлев, поэтому он решил дождаться Макарова и уточнить некоторые детали преступления.

Макаров, открыв дверь, с ходу предвосхитил опера вопросом:

— Недостаточно? Появились какие-то вопросы?

Журавлев недоуменно развел руками:

— Вот, Сеня, сижу и думаю. Как пожилая женщина сутки торгует, да еще и охраняет склады? Это же физически невозможно даже молодому человеку!

— Не совсем так, — объяснил оперативник. — Она днем сидит в магазине, отпускает спиртное в основном оптовикам, районникам* (приезжие из районов республики), а в девять вечера закрывается изнутри и торгует с окошечка, а в перерывах отдыхает на диване. А ночью никто сильно не беспокоит — в округе несколько точек по продаже спиртным, они расположены в более удобных для покупателя местах, поэтому до склада редко кто доходит. Вот такая вот канитель.

— А-аа, тогда понятно, — протянул Журавлев и задал следующий вопрос: — Какова давность смерти?

— Судебный медик говорит, что не более четырех часов назад. Осмотр мы начали в три, значит, где-то в одиннадцать вечера. Ну, от силы в десять…

— Причина смерти?

— Ножевые.

— Нож обнаружен?

— Нет.

— Случаем не задохнулась?

— Нет, целлофановый пакет был накинут на голову свободно, под ним можно было дышать.

— А почему надели этот пакет? Хотели, чтобы она кого-то не опознала?

— Я тоже об этом подумал. Если пришли с намерением убить, чего проще зарезать жертву ножом, не водружая на ее голову мешок. Непонятно…

— Какие-нибудь следы изъяты?

— Особо нет. Изъяли целлофановый пакет, там могут остаться следы пальцев, если, конечно, преступник или преступники работали без перчаток. Нашли несколько отпечатков на сейфах, но принадлежат ли они преступникам, неизвестно. Поэтому у всех, кто был вхож в этот магазин, будем снимать дактилоскопию, чтобы исключить их из списка подозреваемых. У потерпевшей и у Серегина дактилоскопические карты уже сняли на месте, осталось человек десять, сегодня с них тоже заберем «пальчики».

— А следы обуви?

— Ничего нет. Вызвали кинолога, но собака, понюхав полы, фыркнула и не стала дальше работать. Только тогда мы заметили, что полы посыпаны перцем.

— Как вскрыты сейфы?

— Их сейфами-то называть трудно, — усмехнулся Макаров, указав на свой шкаф. — Такие же металлические ящики. Маленький сейф открыли ключом, а большой чем-то отжали, орудие преступления мы на месте не обнаружили.

— Не густо, — разочарованно протянул Журавлев. — Какие-то отморозки, уважающий себя преступник женщину бы не тронул — связал и оставил бы живой.

— Или наркоши какие, — добавил Макаров и уверенно отметил: — Что ж, будем вычислять, думаю, не составит большого труда.

— Ладно, спасибо за сведения, пойду ориентировать своих, — бросил Журавлев на ходу, направляясь к выходу. — Может быть, просочится какая-никакая информация.

Вечером жена встретила его встревоженным взглядом:

— Костя, что-нибудь прояснилось?

— Нет, Кристина, пока абсолютно неочевидное преступление. Ребята работают, не теряют надежды, что поймают преступника или преступников.

— А их было несколько человек?

— Неизвестно Кристина, ничего неизвестно. Как Полина?

— Убивается, конечно. Я после работы заходила к ним — удручающая обстановка. Как смогла, попыталась утешить ее, но разве при таком горе утешишь?

— Похороны когда?

— Послезавтра.