— Я благодарен тебе. Моя жизнь — твоя. Отныне и во веки веков.

Он притянул ее голову к себе, чтобы коснуться лбами, а потом крепко поцеловал. Но еще крепче был орешек в его сердце, не позволявший Теням любить по-настоящему, заставлявший использовать чувства в качестве оружия. Семь Чудес? Скрытые от посторонних глаз? Второе — определенно то, что столь быстро и безболезненно излечило его. Но какими были еще пять?

— Вестиджи, — произнес он. — Это же переводится как «осколки, обломки, развалины». Но обломки чего? Содружества? Предтеч?

Рука его нашарила прорезь платья и начала оглаживать ее попку.

Смех Тины Чжи был подобен перезвону «музыки ветра».

— Ох уж это приснопамятное Содружество! Все, что на свете есть прекрасного, приписывается ему. Но оно пало жертвой собственной гордыни и самонадеянности, и смертельный удар был нанесен технологией. Мы используем технологии осмотрительно, стараясь поступать мудро… ведь любое их изменение неизбежно влечет за собой и перемены в культуре. А когда цивилизация достигла совершенства, как, к примеру, наша, разве это не будет означать отхода от идеала? Вот почему Вестиджианские Девы оберегают Чудеса от нечестивых.

Домино Тайт рассмеялся и притянул ее поближе.

— Ну, тебя-то девой уж никак не назовешь!

— Ох! — Она коснулась его губ пальцем, чтобы заставить замолчать. — Это ведь всего лишь имя.

Ему показалось или последнее слово она произнесла по-особенному? Домино Тайт вздрогнул, и вовсе не из-за того, что она пыталась его щекотать.

— Расскажи мне об этих технологиях, — произнес он. — Я хочу знать все.

Она отстранилась и улеглась на диван. Потом схватила его и притянула к себе. Простыни были тоньше шелка, их словно бы сплели из самого воздуха.

— Я могу сделать тебя сильным, — сказала она, — быстрым.

— Я и без того силен и быстр, — рассмеялся он.

— Не настолько. А еще в моих силах позволить тебе… видеть.

Он осторожно ее ущипнул.

— Кажется, со зрением у меня тоже все в порядке.

— Нет. Я могу дать тебе особенные линзы, которые нужно будет носить прямо на глазах. С их помощью ты сможешь видеть моих коллег, когда те надевают плащи.

— Что еще за плащи?

— Смотри.

Тина Чжи взмахнула своими облачениями и исчезла.

На мгновение Домино Тайт неподвижно застыл в удивлении. Но затем почувствовал ее тепло рядом с собой, дыхание возле своей шеи… Он протянул руку и нашел искомое, а потом вновь услышал мелодичный перезвон ее смеха.

— Да, — сказала она, — я все еще здесь. И это тоже один из семи вестиджей.

— Но… как такое может быть?

Тина Чжи помедлила, прежде чем ответить:

Взмахнув рукой, она добавила:

— Технарство. Можно повторить, но не понять. Древний бог Фэнцзы спрял это на своем ткацком станке в стародавние времена.

Домино Тайт, сколько-нибудь веривший в богов лишь потому, что презирал их, воспринял эти слова так, что когда-то на свете жил человек, который хоть как-то в этих вопросах да разбирался.

— И что, эти твои особенные линзы позволят мне разглядеть тех, кто носит плащи?

Он уже был не слишком уверен, что действительно хочет видеть обладателей плащей, поскольку понял, кем они являются.

— Да, — ответила его возлюбленная, откидывая завесу и вновь появляясь перед ним во плоти. — Но никому из них не должен ты причинить вреда… кроме разве что нее.