Если Алекс хорошо себя проявит, они могут стать друзьями, раз уж Лео собрался остаться здесь навсегда. Или хотя бы приятелями, Алекс согласен и на это. Добрые приятели, коротающие вечера за кружкой пива в баре, что может быть лучше? А есть еще кегельбан и автострада где-то далеко внизу: та самая, которая ведет к Больцано. И к Тренто и дальше в Верону и Венецию. Быть может, в один из дней — на исходе лета или в начале осени — они заедут в Верону все втроем: Алекс, Лео и «ламборджини». То-то удивятся родители и Кьяра! Удивятся и посмотрят на Алекса с уважением: скажи мне, кто твой друг, и я скажу — кто ты.

Итогом лихорадочных размышлений Алекса, неожиданно возвысившегося в собственных глазах, стал сон с Лео в главной роли. Правда, это был не совсем Лео, скорее, наспех собранная конструкция, где фрагменты человеческого тела оказались совмещены с деталями «ламборджини», но Алекс точно знал, что этот трансформер — Лео, никто другой. И трансформер мчал Алекса куда-то в глубь странного тоннеля, где тьма чередовалась со светом и то и дело мелькали какие-то надписи на стенах. Но прочесть их Алекс не смог, как ни старался.

В своей последней фазе сон неожиданно перешел в кошмар: в тот самый момент, когда в тоннеле появился синьор Тавиани. Он стоял посередине, на разделительной полосе, в рубашке, что продал ему Алекс. Но темного костюма на старике не было, а были белые ватные штаны, заправленные в ботинки военного образца. Голову синьора Тавиани украшала обтянутая тканью каска с пером, а в руках он сжимал альпеншток.

Синьор Тавиани улыбался Алексу и трансформеру-Лео.

Но не губами (губ на лице старика Алекс не увидел) — красной полосой от фломастера.

Столкновение со стариком было неизбежным, и оно произошло. Синьор Тавиани рассыпался на тысячу мелких кусков, крошечных осколков льда.

Именно на этом месте сон прервался, и Алекс с облегчением обнаружил себя в собственной кровати. Но заснуть снова ему так и не удалось, и, проворочавшись в постели еще полчаса, он включил диск с последними сериями «Комиссара Рекса».

Собаки все же действуют терапевтически.

…Ровно без пятнадцати восемь Алекс подъехал к «Сакро Куоре». Через десять минут из гостиницы вышел Лео. Вчерашний щегольской джемпер сменила не менее щегольская куртка из мягкой кожи, смахивающая на летную. «Aeronautica Militare» — гласила надпись на кармане; логическим продолжением кожаной куртки послужил бы личный самолет спортивного типа. Не пафосный, но с хорошими аэродинамическими характеристиками, что-то вроде «Стилетто» (крейсерская скорость — 205 км/ч, практический потолок — четыре километра, экипаж — два человека).

Два. Лео и девушка, влюбленная в Лео. Девушки могут меняться, но Лео и влюбленность в Лео — величина постоянная.

Нет-нет.

Лео и Алекс. Лео и Алекс на высоте в четыре километра, при крейсерской скорости в 205 км/ч беседуют обо всем на свете, и о девушках тоже. Такое развитие событий нравится Алексу больше всего.

Имеет смысл поинтересоваться, есть ли у Лео летные права?

За плечами красавчика-брюнета болтался вместительный кожаный рюкзак, на шее висел аппарат с угрожающего вида объективом, а в руках он сжимал навигатор, снятый, очевидно, с «ламборджини».

— Привет, — сказал Лео, подойдя к «ситроену» и распахнув переднюю пассажирскую дверцу.

— Здравствуйте, Лео.

— Можно на «ты».

Щеки Алекса вспыхнули, и он с видимым удовольствием повторил:

— Здравствуй, Лео.

— Так значительно лучше.

— Так — да. Мне тоже нравится. Очень.

— Ну что, тронулись?

— Да.

Алекс завел мотор, а Лео бросил рюкзак на заднее сиденье и укрепил навигатор на лобовом стекле.