– Все ко мне!

Первый помощник посмотрел на него и покачал головой.

– Капитан, ничего не получится. Ты знаешь это лучше меня. Иди вниз. Я возьму штурвал.

Калеб вышел из рубки, все еще не веря в случившееся. Сара шла сзади.

– Как это произошло? – через силу выдавил он.

– Не знаю, Калеб. Она сказала, что хочет пойти на палубу подышать свежим воздухом. Я просила ее, умоляла, – пролепетала Сара, откидывая со лба мокрые волосы. – Она умерла, да? Я должна была действовать более решительно, но она такая сильная и упрямая. Я пыталась, я правда пыталась. Пожалуйста, скажи, что здесь нет моей вины! Знаешь, что-то не давало ей покоя. Она вела себя очень необычно весь вечер. Скажи, что я не виновата, Калеб, скажи, что не виновата! Я отказываюсь верить в то, что Рэн решила убить себя только из-за того, что узнала о нашем ребенке…

Рэн больше нет. Она умерла. Бросилась в море. Калеб зарычал и закрыл лицо руками.

– Калеб, скажи, что я не виновата, – продолжала бубнить Сара.

– Иди вниз, Сара. Мы поговорим позже. Я хочу побыть один.

Рэн не могла умереть, не могла!

Шторм бушевал всю ночь, ослепительные вспышки молний чертили в небе зловещие узоры, гремели раскаты грома. Калеб ничего не видел и не слышал. На него обрушивались потоки дождя, но он не замечал этого, оглушенный горем. В голове капитана крутился один и тот же вопрос: почему? Почему Рэн бросилась за борт? Вряд ли их встреча на палубе несколько дней назад явилась причиной. Во всем виновата Сара со своей проклятой ложью!

Дрожащими руками Калеб потер виски, потом ощупал колючую щетину на подбородке и щеках. Нужно спуститься вниз, сменить мокрую одежду и побриться. Как только море успокоится, он соберет команду и устроит Рэн похороны. Как капитан корабля он обязан это сделать. Но все-таки, почему… Этот вопрос не давал ему покоя. Надо спросить Обри, может быть, он что-нибудь заметил? Возможно, Рэн что-то говорила ему? У Обри очень острый ум, и иногда он чертовски правильно разбирается в ситуации.

Сгорбившись, Калеб направился в каюту Фаррингтона. Если Обри не сможет помочь ему, что тогда делать? Сара клянется, что ничего не знает. Может быть, Лидии что-то известно? Нет, не похоже, иначе бы она уже прибежала, несмотря на шторм. Лидия производила впечатление очень чувствительной и честной женщины и искренне восхищалась Рэн. Наверное, она ничего не знает, но это странно, ведь они жили с Рэн в одной каюте и, кажется, дружили.

Калеб распахнул дверь, не удосужившись постучать, вошел и окликнул Обри по имени. Ответа не последовало. Подойдя к койке, Калеб попятился от ужаса, поняв, почему Фаррингтон хранил молчание, На голове старого картежника чернела рана, рот застыл в беззвучном крике. Калеб проглотил подступивший к горлу ком и приложил ухо к груди друга, но не услышал ничего, даже слабого биения. Обри Фаррингтон был мертв. Разум Калеба отказывался воспринимать то, что видели глаза.

Что происходит на его корабле? Какой негодяй мог совершить подобное? За всю жизнь Фаррингтон и мухи не обидел, а когда кто-нибудь оказывался на мели, всегда мог рассчитывать на Обри, который был готов помочь и советом, и деньгами. Кто? За что? Слезы застилали глаза Калеба. Он оплакивал старика, у которого, кроме него, не было ни одной близкой души.

Обезумев от горя и ярости, Калеб бросился на главную палубу. Он ругался и кричал, приказывая всем членам команды явиться с докладом. На капитана страшно было смотреть, когда он сообщал членам экипажа, промокшим до нитки, о смерти Обри и том, что Рэн бросилась за борт.

– Слишком подозрительно для случайного совпадения.