|
Было ровно семь часов тридцать семь минут двадцать секунд, когда метеор оказался в объективе моей подзорной трубы, и ровно семь часов тридцать семь минут двадцать девять секунд, когда он исчез. С тех пор, несмотря на самые тщательные поиски, мне не удалось его больше увидеть. Прошу Вас поэтому принять к сведению сделанное мною наблюдение, а также известить меня о получении данного письма, для того чтобы (если вышеупомянутый метеор появится снова) за мной остался бы приоритет в отношении этого ценного открытия.
Прошу Вас, господин директор, принять выражения моего глубочайшего уважения. Остаюсь преданный Ваш слуга. Дин Форсайт. Элизабет-стрит.
Уостон, 24 марта …. г. Господин директор! Утром 16 марта, в промежутке времени от семи часов тридцати семи минут двадцати секунд до семи часов тридцати семи минут двадцати девяти секунд мне посчастливилось открыть новый болид, двигавшийся с севера на юг по северной части небесного свода. Направление его образовывало по отношению к меридиану угол в 3o31'. В дальнейшем мне уже ни разу не удалось проследить траекторию этого метеора. Однако в том случае, если он, в чем я не сомневаюсь, снова появится на нашем горизонте, мне кажется, будет справедливым, чтобы я считался автором этого открытия, которое с полным правом может быть занесено в летопись современной астрономической науки. С этой целью я беру на себя смелость обратиться к Вам с настоящим письмом и буду Вам очень обязан, если Вы подтвердите его получение. Примите, милостивый государь, мой нижайший поклон и уверения в совершенном почтении. Доктор Сидней Гьюдельсон. Морисе-стрит 17.
Но кто именно увидел метеор первым? Вопрос весьма сложный, способный поставить в тупик даже и такого судью, как Соломон. В день, когда снова появится метеор, двое будут оспаривать первенство. Если бы Фрэнсис Гордон и Дженни Гьюдельсон отдавали себе отчет в опасности положения, они, наверно, молили бы бога сделать так, чтобы их свадьба была отпразднована до возвращения злополучного метеора. И нет никакого сомнения, что и миссис Гьюдельсон, и Лу, и Митс, так же как и все друзья обоях семейств, присоединились бы к этим молитвам. Но никто ничего не знал и, несмотря на все возраставшее беспокойство обоих соперников (беспокойство, которое все близкие отмечали, не находя ему объяснений), никто из обитателей дома на Морисс-стрит, за исключением доктора Гьюдельсона, не интересовался тем, что происходит в небесных глубинах. Все были поглощены другими делами: нужно было нанести и принять визиты, разослать пригласительные карточки на свадьбу, приготовить все к церемонии, выбрать свадебные подарки, — все это, по словам крошки Лу, было равносильно двенадцати подвигам Геркулеса. И к тому же нельзя было терять ни часу. — Когда выдают замуж первую дочь, — твердила Лу, — это дело серьезное. Со второй — все гораздо проще! Великое дело — привычка! Не приходится бояться что-нибудь прохлопать. Вот увидите — со мной все пойдет как по маслу! — Вот как? — дразнил ее Фрэнсис Гордон. — Мисс Лу, как видно, подумывает о замужестве? Нельзя ли узнать имя счастливого смертного?.. — Думайте о собственной женитьбе, — возражала девочка, — и не суйте носа в мои дела! И без того у вас хватит забот. Миссис Гьюдельсон, как обещала, осмотрела дом на Ламбет-стрит. Что касается доктора, то было бы безумием рассчитывать на него. — Все, что вы сделаете, будет сделано превосходно, миссис Гьюдельсон, я полностью полагаюсь на вас, — сказал он жене в ответ на ее предложение осмотреть будущее жилье молодой четы. — Да, кроме того, это прежде всего касается Фрэнсиса и Дженни. — Послушайте, папа, — проговорила Лу. |
