Однако маму встреча с ним и, что гораздо хуже, признание факта его существования, совершенно ошеломили. Временами я считала отца мифом. Свою тайну мама открыла только мне. В глазах же всего мира Майкл Андретти оставался просто соседским парнем.

Но если мой отец миф, то я — всего лишь плод воображения.

Я коснулась маминой руки.

— Что ты почувствовала? Я имею в виду, при встрече. Ненависть? Любовь? Что-то другое?

— Ничего.

— Ничего?

— Нет… пожалуй, я солгала. — Она вздохнула, легла на спину и уставилась в потолок. — Иногда я действительно его ненавидела. Пока он жил в Аделаиде, я вообще и думать о нем забыла. Но теперь… представляешь, Джози? Он приехал в Сидней на целый год. Собирается работать в местной юридической конторе. Кажется, «Мак-Майкл и сыновья». Твоя неугомонная бабушка сделает все возможное, чтобы мы виделись как можно чаще. Станет ему суррогатной мамой.

— Но мы справимся, ма, — заявила я, сжав ее руку. — Это пустяки.

— Ты не справишься, Джозефина. Только воображаешь, что сможешь, но я-то тебя знаю.

— Чушь собачья, — отозвалась я сердито. — Наплевать на него. Даже и слова не сказала бы, очутись он сейчас с нами в этой комнате. Просто смотрела бы на него, как на пустое место.

— Он поинтересовался, как идут мои дела. А наедине со мной даже обмолвился, что ни о чем не жалеет.

— А ты?

Она повернулась ко мне с улыбкой на лице. Мое беспокойство растаяло. Мама производила впечатление нежной, мягкой женщины, но сила, сквозившая в ее глазах, всегда успокаивала мои страхи. При мне она всегда держалась стойко.

— Призналась, что тоже ни о чем не жалею.

— Не спрашивал, замужем ли ты?

— Осведомился, есть ли у меня семья. Я ответила «да». — Она горько усмехнулась. — Его сестра уверяет, что Майкл великолепно справляется с ее детьми. Говорит, что он любит детей и хотел бы иметь собственных. Так и подмывало плюнуть ему в лицо.

— Плюнуть? Весьма впечатляюще. Моя тихая доброжелательная мама вдруг стала агрессивной.

— Не знаю, что меня тревожит, Джози. Наверное, за все это время я совсем про него забыла.

— Он нам не нужен.

— Что нам нужно и что мы в итоге получаем — две большие разницы.

— У меня замечательная идея. Может, не ходить больше к нонне, чтобы с ним не пересекаться?

— Рано или поздно вы встретитесь, мисс, и ты будешь навещать бабушку, как обычно.

— Ma-a-a-a, — застонала я. — Она сводит меня с ума. Вечно рассказывает нудные сицилийские истории. Если опять заведет волынку о своей былой красоте, меня стошнит.

— Постарайся наладить с ней отношения.

— Зачем? Ты ведь не стараешься. Нечестно требовать того же от меня.

— У нас разные исходные условия, Джозефина. Я никогда с ней не ладила. В молодости я невольно задавалась вопросом, за какие грехи меня столь упорно не замечают. Отец был еще хуже, и только после его смерти бабушка сделала первый шаг мне навстречу. Но к тому времени уже я от нее отдалилась. У тебя все по-другому. Ей всегда хотелось быть рядом с тобой.

Мама обвела меня взглядом и пожала плечами.

— Даже завидую тебе.

— Пять, Дзоцци, — передразнила я, — целых пять… пять человек просили моей руки, когда я была в твоем возрасте.

Мама фыркнула, и я откинулась назад, довольная собой. Мне нравилось ее радовать. Странно, я всю жизнь пыталась произвести на нее впечатление и только потом поняла, что она — единственная любит меня такой, какая я есть.

— И как же он выглядел? — спустя некоторое время поинтересовалась я, притворяясь равнодушной.