Прекрасный облик Верховной Богини испортила резкая ледяная улыбка.

— Пойти на такой риск, Гвин? И ради чего? Быть может, они не никогда не встретятся и не узнают друг друга. — пронзительный голос ударил прямо в грудь сына Нуда, и он отлетел в сторону. — Ты расстроил меня. Слишком много своеволия в одном божественном отпрыске. Ты испытывал мое терпение непростительно долго. Но всему приходит конец. — Время в Авалоне замирает, течет иначе. И каждый миг бытия мы проживаем сегодня и сейчас. Так будет до конца времен. Но я заставлю тебя вспомнить, какими дарами одарили тебя Боги, и осознать ценность прожитого дня. Я пришла сюда не только из-за Аранрод и Креймона. Твоим проступкам нет числа, Гвин. Ты забыл, зачем я послала тебя к людям. — продолжила Богиня. — И в земном обличии под именем Милиагранса ты нарушил мои правила. Ты должен был служить великому воину, должен был стать преданным рыцарем и защитником моего избранника, его опорой в земных делах.

— Но разве я не сопровождал его во всех походах. Разве не благодаря мне, имя короля Артура стало легендой во всем мире? — бесстрашно ответил Гвин. Дон не стала карать его за наглость. Наверно, пришло его время сказать в свое оправдание несколько слов. Их взгляды встретились в гнетущей тишине. Воинственный — Богини, и упрямый, непокорный — ее поданного. Дон огляделась по сторонам, и медленно развела руки в стороны. Словно завороженный, Гвин, наблюдал, как меняется реальность под этими медлительными плавными движениями тонких и прекрасных женских рук. Осталось только четыре цвета. Голубое — небо, бледно-зеленые- деревья, трава и цветы, темно-красное — солнце, белая, туманная, дымчатая — Богиня. Все разношерстное население Авалона исчезло. Осталось только двое. Он и Она.

— Ты дважды нарушил запрет. — грозно изрекла Дон. Бледные облик ее заискрился. — Дважды позволил смертному ступить на божественную землю Авалона.

— У меня не было выбора, Дон. — храбро ответил Гвин ап Нуд. — Артур был ранен и умирал, я спас его, дав испить из источников Авалона воды, которая вернула ему жизнь. Я лишь исполнял твою волю. Я направлял Артура в делах смертных, и оберегал его жизнь, пока ты в ней нуждалась.

— Ты не должен был допустить его ранения. — ее голос хлестнул его по лицу.

— Милиагранс — лишь смертный рыцарь. Он не всесилен. Ты знаешь, что я не мог бы вернуть ему жизнь, не использовав магию.

— Это не оправдание. Это твое упущение. Ты был занят мыслями о женщине, и поэтому пропустил момент, когда Артур нуждался в защите. — Глаза Дон полыхнули адским пламенем.

— Человеческая натура слаба, и подвластна страстям. — Гвин опустил голову в знак признания вины.

— Но, когда ты второй раз нарушил запрет, ты не был в человеческом обличии. Ты украл возлюбленную Артура, сделав своей наложницей — здесь, в Авалоне. — последние слова Дон прогремели над долиной оглушительным эхом. — Смертная королева в божественном пристанище — это ли не верх непослушания и вопиющей дерзости. Ты похитил Гиневру в священный праздник, в тот самый день, когда должна была состояться твоя битва с Гвитиром за руку Кройддилад. Что же случилось, Гвин? Неужели твоя любовь к Кройддилад так быстро угасла?

— Быстро? — в сине-зеленых глазах Гвина, мелькнули искры. Он не мог видеть себя со стороны, и не знал, что Дон оставила ему все его цвета. — Тысячи лет я бьюсь за сердце той, которая никогда не будет мне принадлежать. Я устал. Может быть, я больше не вижу смысла в этой борьбе.