На капитанском мостике канонерки различались фигуры трех офицеров. Снова выстрелило носовое орудие, и от упавшего ядра поднялся высокий фонтан так близко от корпуса «Гурона», что вода, обрушившись на палубу, ушла через шпигаты в море.

Манго Сент-Джон в последний раз в отчаянии окинул взглядом горизонт, надеясь, на свежий ветер, и наконец сдался.

— Поднимите флаг, мистер Типпу, — приказал он, и яркое полотнище взвилось на грот-рее, а потом повисло в безветренном воздухе.

В подзорную трубу Сент-Джон хорошо видел, какое замешательство поднялось на капитанском мостике канонерки. Меньше всего они ожидали увидеть этот флаг. Они подошли уже близко, и капитан различал на лицах офицеров разочарование, тревогу и нерешительность.

— На сей раз призовых денег вам не видать, — с мрачным удовлетворением пробормотал Манго Сент-Джон и опустил подзорную трубу.

Канонерская лодка приблизилась к «Гурону» так, что уже различались голоса, и, обогнув парусник, повернулась бортом, угрожая длинными 163-миллиметровыми пушками.

Самый высокий офицер на мостике казался также самым старшим, потому что его волосы до белизны выгорели на солнце. У ближайшего планшира канонерки он поднес рупор ко рту.

— Что за корабль?

— «Гурон», из Балтимора и Бристоля, — крикнул в ответ Манго Сент-Джон. — Идем к мысу Доброй Надежды и в Келимане с товарами для торговли.

— Почему не выполнили приказ остановиться, сэр?

— Потому что, сэр, я не признаю за вами права останавливать в открытом море корабли Соединенных Штатов Америки.

Оба капитана знали, в какие сложные и противоречивые дебри их может завести такой ответ, но англичанин колебался всего секунду:

— Признаете ли вы, сэр, мое право уточнить государственную принадлежность и порт приписки вашего корабля?

— Можете подняться на борт, капитан, как только зачехлите свои орудия. Но не посылайте кого-нибудь из младших офицеров.

Манго Сент-Джон поставил себе целью вдоволь поиздеваться над командиром «Черного смеха». Но в душе проклинал злую шутку, которую выкинул ветер, позволив канонерской лодке настичь его.

С «Черного смеха», демонстрируя безукоризненное мастерство, спустили на воду, несмотря на сильную зыбь, баркас, тот быстро подошел к борту «Гурона». Затем суденышко отплыло назад, а капитан вскарабкался по штормтрапу.

Морской офицер оказался таким гибким и ловким, что Манго Сент-Джон, видимо, ошибался, принимая его за пожилого человека: англичанину явно не было тридцати. Его корабль изготовился к бою, поэтому вместо парадного мундира офицер надел простую льняную рубашку, брюки и мягкие сапоги. За поясом торчали два пистолета, у бедра в ножнах висела абордажная сабля.

— Кодрингтон, капитан вспомогательного крейсера Ее Величества «Черный смех», — натянуто представился он.

Соль и солнце выбелили его голову до серебристой белизны, правда, мелькали пряди и потемнее. На затылке волосы были стянуты кожаным шнурком в короткую косичку. Жаркое морское солнце окрасило лицо золотисто-медовым загаром, выделялись лишь выцветшие голубые глаза.

— Капитан Сент-Джон, владелец судна.

Ни тот, ни другой не сделали ни малейшего движения, чтобы обменяться рукопожатием. Они, казалось, ощетинились, как два волка, впервые встретившие друг друга.

— Надеюсь, вы не собираетесь задерживать меня дольше, чем необходимо. Не сомневайтесь, мое правительство будет поставлено в известность об этом инциденте.

— Ваши документы, капитан! — Молодой офицер пропустил угрозу мимо ушей и прошел за Сент-Джоном на ют. И вдруг на мгновение замешкался, заметив у заднего планшира Робин и ее брата, но сразу оправился, слегка поклонился и углубился в изучение документов, которые Манго Сент-Джон разложил на штурманском столике.