— Вы, Иван Григорьевич, должны понимать, что угрозыск существует в рамках определенных законов и полномочий, — как всегда, обстоятельно и негромко заговорил начальник. Опалин поежился — его крайне редко называли по имени-отчеству, но Филимонов со всеми придерживался именно такого обращения. Сейчас, впрочем, в его голосе звенел оттенок неодобрения, которое он даже не пытался скрыть. — Делами, которые связаны с потерей жилплощади, наша группа не занимается. Отправьте гражданку к товарищу Шанько, это его случай. Там либо мошенничество, либо чья-то ошибка.

— Шанько сегодня в суде, — напомнил Опалин. — Вместо него Дроздов, а он все силы тратит на то, чтобы не принимать обращения граждан. Скалит зубы, шуточки-прибауточки, и в итоге ничего не делает.

— Это не наша проблема, пусть Шанько с ней разбирается, — отрезал Филимонов, и Опалин понял, что настаивать бессмысленно.

Выйдя из кабинета начальника (руки у него так и чесались грохнуть дверью, но он сдержался), Ванечка скороговоркой пробормотал сквозь зубы нечто нелитературное и, прямо скажем, чрезвычайно неприличное. Но так как наша история правдива от первого до последнего слова, мы считаем себя не вправе утаивать этот прискорбный факт.

Через минуту юный сотрудник угрозыска вернулся к ожидавшей его модистке, которая в волнении приподнялась ему навстречу со стула.

— Все в порядке, — объявил Опалин. — Идем.

План Ванечки был прост — первым делом наведаться в расположенный в одном из арбатских переулков Хамовнический ЗАГС, в котором будто бы зарегистрировали смерть Маруси, а затем действовать по обстоятельствам. Модистку он захватил с собой, справедливо рассудив, что ее присутствие может оказаться небесполезным.

— Регистрация браков в окне номер два, — буркнула сидящая за конторкой барышня неопределенного возраста, которая крючком вывязывала воротничок, не особо таясь от посетителей. Опалина больше всего поразило даже не то, что она произнесла свои слова еще до того, как он задал вопрос, а то, что она, казалось, даже не посмотрела на него и его спутницу.

— Гражданка, я агент угрозыска и веду дознание, а это — свидетельница, — сказал Ванечка, пытаясь напустить на себя суровый вид, из-за чего сразу стал похож на неопытного молодого актера, который безбожно переигрывает. — Кто у вас тут занимается регистрацией смертей?

Барышня подняла голову, несколько секунд напряженно осмысляла услышанное и, наконец, со вздохом опустила вязание на колени.

— Анна Андревна! — тоскливо прокричала она, проглотив одно «е». — Тут из угрозыска чего-то хотят…

Явившаяся на зов Анна Андревна в первое мгновение показалась не слишком удачным гибридом огнедышащего дракона и классной дамы былых времен с седым пучком, объемистым бюстом и золотым пенсне. Впрочем, магическое слово «угрозыск» и предъявленный Опалиным документ заставили дракона спасовать, а затем исчезнуть без остатка, после чего классная дама обрела даже некоторые человеческие черты.

— Товарищ, вы должны войти в наше положение… Мы обслуживаем большой район… случаются разные недоразумения… редко, разумеется, но случаются. Мы, конечно же, строжайше следим… проводим работу над ошибками… Помнится, как-то раз у гражданина Абрамова родилась двойня, девочки, а у гражданина Абрикосова — тоже двойня, мальчики, а наша служащая по недосмотру записала Абрамову двоих сыновей, а Абрикосову…

— Предъявите мне запись о регистрации смерти гражданки Смирновой, — насупившись, прервал заведующую Опалин. — Я не намерен тут слушать до вечера, какие еще ошибки совершили ваши служащие…

Анна Андревна поняла, что ей попался крепкий орешек, и пригласила помощника агента с его спутницей в кабинет, где предъявила им гроссбух регистраций.