— Зачем все это? — спросил Дерник приглушенно.

— Здесь Ктачик развлекается. — Лицо тети Пол выражало отвращение. — У него много пороков, и каждому он отводит отдельное помещение.

— Тут его нет, — пробормотал Белгарат. — Нам придется подняться на следующий этаж. — Он повел их обратно и двинулся по лестнице, которая вилась вдоль внутренней стены башни.

Комната наверху внушала ужас. Посередине стояла дыба, со стен свисали бичи и кнуты. Жуткие стальные инструменты правильными рядами лежали на столе у стены — крючья, иглы, кошмарные пилы, между зубьями которых еще сохранились остатки мяса и костей. Вся комната была пропитана запахом крови.

— Дальше вы с Силком идите вдвоем, отец, — сказала тетя Пол. — В комнатах на этом этаже есть такое, чего Гариону, Дернику и Релгу видеть не следует.

Белгарат кивнул и направился к двери, Силк за ним. Спустя несколько минут они вернулись через другую дверь Лицо у Силка было зеленоватое.

— Необычные извращения, правда? — заметил он с содроганием.

Лицо у Белгарата было угрюмым.

— Мы поднимемся еще выше, — сказал он тихо. — Он на самом верху. Я так и предполагал, но должен был убедиться наверняка.

Когда они приближались к последнему этажу, Гарион ощутил, как внутри него разливается и трепещет некое мерцание и несмолкающее пение переполняет его. Родинка на правой руке засветилась.

В первой комнате верхнего этажа стоял каменный алтарь, над ним нависало стальное изображение Торака. Сверкающий нож с запекшейся на рукояти кровью лежал на алтаре, в камень тоже впиталась кровь. Белгарат теперь двигался быстрыми кошачьими шагами, лицо его было исполнено решимости. Он поглядел на одну дверь за алтарем, покачал головой и направился к другой, закрытой, двери в дальней стене. Он легонько коснулся дерева пальцами и кивнул.

— Он здесь, — проговорил старик с удовлетворением. Он набрал в грудь воздуха и неожиданно ухмыльнулся. — Давненько я этого ждал, — сказал он.

— Не тяни время, отец, — нетерпеливо сказала тетя Пол.

Глаза у неё были стальные, белый локон на лбу сверкал, как иней.

— Когда мы войдем внутрь, оставайся в стороне, Пол, — напомнил Белгарат. И ты, Гарион, тоже. Это наше с Ктачиком дело.

— Ладно, отец, — ответила тетя Пол.

Белгарат толкнул дверь. Комната была совершенно голая: ни ковра на каменном полу, ни занавесок на круглых, глядящих в темноту окнах. Простые свечи горели в подсвечниках по стенам, простой стол стоял посреди комнаты. За столом, спиной к двери, сидел человек в черном капюшоне и глядел на железный ларец. От того, что лежало в этом ларце, все тело Гариона затрепетало, пение в голове заглушило все внешние звуки.

Перед столом стоял маленький белокурый мальчик и тоже смотрел в ларец. На нем была перепачканная полотняная рубаха и грязные башмачки. Хотя и тени мысли не читалось на его лице, оно лучилось нежной невинностью, от которой щемило сердце. Глаза были большие, голубые и доверчивые. Более красивого ребенка Гариону не доводилось видеть.

— Что тебя задержало, Белгарат? — спросил сидевший за столом человек, не удосуживаясь повернуться. Голос у него был тихий, невыразительный. С легким щелчком затворив ларец, он продолжил: — Я уже начал о тебе тревожиться.

— Мелкие препятствия, Ктачик, — ответил Белгарат. — Надеюсь, мы не заставили слишком долго себя ждать?

— Ничего, я не скучал в это время без дела. Заходите. Заходите все. Ктачик обернулся и посмотрел на них.